– Цыц, – сказала Мамель. – Не паниковать! Вы у меня молодцы!
Мэрия – старое здание, еще дореволюционное. Здесь до войны был театр. Под самой крышей – чердак, его сейчас ремонтируют, везде малярные верстаки и полиэтилен.
Столько света, запахов, голосов. Все тряслись, конечно, но общее настроение было суперское, и я вдруг понял, почему Мамель так тянет ко всей этой танцевальной кухне – это такой адреналин, драйв, праздник, который всегда с тобой.
Насчёт вальса-парада никто особо не заморачивался. Мы все, в традиционной школьной форме (девочки в белых фартучках и с бантами), должны были подниматься по левой лестнице, в вальсе проходить через колонный зал, кланяться-приседать, и в том же темпе выходить через правую дверь. В пять мэр произнёс речь, типа дженерейшен некст12 идёт, встречайте, и народ попёр плясать. Всё прошло без сучка без задоринки. Администрация города хлопала нам с балконов и прочих антресолей.
После вальса-парада мы понеслись наверх. Мамель побежала к девочкам в переодевалку – помогать. Я, надрессированный дома, в свою очередь ассистировал пацанам в надевании фраков. Мальчики, понятное дело, переоделись первей девочек. Мы спустились в вестибюль и крутились там среди остальных школ. В вестибюле уже поставили огромную ёлку. Я первым увидел наших девочек и открыл рот. Глядя на меня, обернулся Борисченко и обалдело протянул:
– Ё-моё!
Мы все застыли, офигевшие, и я подумал: блин, почему я каждый день этого не вижу?
Первой спускалась Диана Карапетян в белом платье с черной вышивкой по низу. Подол у неё вспучивался пеной при каждом шаге, и она, словно не замечая наших ошеломлённых морд, с равнодушным видом поправляла на плечах ту самую «летучку» – прозрачный шарфик, цепляемый петелькой за пальцы. Потом появилась Скобцева, тоненькая как балерина, в розовом. Вау, Ира Литвиненко была просто красавицей в своём голубом платье! Бордман – дебил, надеюсь, он это теперь понимает. Ковальская сияла, как гирлянда, вся в бисере и блёстках. Гогава была в синем, с разрезом до колена… Мама дорогая! Серёгина Инна, в зелёном, была супер!
– Инна, ты супер, – искренне сказал я ей, когда она подошла к Талому. Не собирался, само вырвалось. – Очень красивая!
Она вся засмущалась, вспыхнула и простодушно спросила:
– Правда?
– Ага, – подтвердил Талый, обретя дар речи.