Из самого сердца Священных Земель, из глубины, которую они пытались разграбить, я почувствовала ответ. Не смирение, а гнев. Не апатию, а решимость. Я почувствовала, как хрупкие нити, связывающие моих детей – рассеянных, разных, порой враждующих – начинают сплетаться в единый, крепкий канат. Я почувствовала, как древняя память просыпается в их крови.
Я послала весть. Не на языке людей, а на языке видений, знаков, ощущений. Я напомнила им о том, кто они. Я показала им путь – путь Единства, путь Сопротивления, путь, использующий мою силу, силу Земли, против силы железа. Я показала им, что даже самый маленький ручей, сливаясь с другими, может стать могучей рекой. Что даже самые тонкие нити, сплетаясь, могут удержать гору.
Теперь время ожидания закончилось. Жажда белых достигла своего пика. Они идут за последним – за моей душой, за душой моего Народа.
Но Народ услышал зов. Он собирается. Он помнит. Он готов бороться не только за жизнь, но и за право быть собой, за право Земли быть священной.
Приближается буря. Земля ждет. Духи пробуждаются. И Дух Прерий готовится заговорить. Не шепотом травы, а грохотом грома и эхом тысяч голосов, объединенных в один клич: Земли Индейцам!
Часть 1: Последнее Предательство
Глава 1: Пыль Резервации
Солнце садилось, окрашивая небо в выцветшие оттенки оранжевого и багрового, но даже самый красивый закат не мог скрыть убожества, окутавшего индейскую резервацию, словно саван. Пыль была здесь повсюду. Она поднималась от каждого шага, оседала на лицах, одежде и скудных жилищах, проникала в легкие, напоминая о том, что даже воздух на этой земле больше не принадлежал им свободно. Это была не плодородная пыль прерий, а сухая, безжизненная взвесь истощенной земли, обнесенной колючей проволокой и невидимыми границами.
Среди редких, хилых построек, предоставленных "белым отцом" – по большей части ветхих лачуг и палаток, – царили нужда и апатия. Женщины готовили скудные ужины из правительственных пайков – муки, жира и изредка жесткого мяса. Дети играли тихо, без прежней звонкости, их животы часто были голодны, а глаза – тусклы от болезней. Кашель разносился по лагерю – туберкулез и другие неведомые прежде хвори подтачивали силы людей, живущих впроголодь и тесноте.
Потеряны были не только земли, но и смысл жизни. Некогда могучие охотники сидели без дела, их луки и копья пылились, а винтовки, если и были, использовались лишь для редкой добычи мелкой дичи на ограниченной территории резервации. Великие стада бизонов, дававших пищу, одежду и кров, исчезли, уничтоженные белыми охотниками и политикой правительства. Без охотничьих угодий, без свободы передвижения, без возможности следовать древним путям предков, дух народа угасал, как угольки костра под слоем пепла.