Полтора года назад отца не стало, и я унаследовал не только мастерскую, но и его бесценный опыт. Каждый день, работая в том же самом закутке, я испытываю щемящую ностальгию.
«Что бы сказал папа, увидев, как я справляюсь один?»
Мой профессионализм и природное обаяние привлекают клиентов, словно магнит. Работы всегда хватает, чтобы оплачивать аренду и вести достойную жизнь. Это не просто работа – это любимое дело, хотя порой и утомительное.
Филипп Валерьевич, 60-летний кандидат наук, снова заглянул ко мне. Его старомодные очки в тонкой металлической оправе блеснули в свете лампы.
– Здравствуй, Маркуша.
– Здравствуйте, Филипп Валерьевич. Чем могу помочь?
Он протянул мне чёрный кожаный ремень с интересным тиснением, выполненным в виде переплетающихся линий.
– Видишь, нужно сделать дополнительное отверстие. Купил вчера в магазине, а он великоват. Поможешь?
Через десять минут я вернул ему готовый ремень. Его улыбка, полная морщинок, выдавала возраст. Филипп Валерьевич преподавал высшую математику в нашем университете. В студенческие годы я часто прогуливал его занятия, за что регулярно получал нагоняй от отца – они были лучшими друзьями.
За Филиппом зашёл мой знакомый. Денис, вечно энергичный парень с растрёпанными волосами.
– Братан, привет. Глянь, что с кроссовками.
Подошва была порвана по шву, а на боковой части виднелись следы травы и грязи – явные свидетельства футбольного матча.
– Что на этот раз? – вздохнул я, осматривая повреждения.
– Да с пацанами решили сыграть в футбол с подростками. Не рассчитал и сильно пнул мяч.
– Попробую что-нибудь придумать, но не обещаю, – предупредил я, уже представляя объём работы.
К счастью, мне удалось спасти кроссовки, используя специальный клей и заплатку из прочной ткани. Денис, счастливый, протянул мне деньги и убежал, на ходу зашнуровывая отремонтированную обувь.
Тишина.
Именно так я любил эти предрассветные часы в мастерской. Кофе из старой турецкой турки (три ложки сахара, как делал отец) оставлял сладкие подтёки. Я методично протирал верстак, сметая кожаную стружку – ритуал, повторяемый ровно 1,478 раз за шесть лет работы. Даже трещина на потолке, которую я каждый день замечал в 6:23 утра, казалась частью этого отлаженного механизма жизни.
Щелчок.
Стрелка часов перепрыгнула на очередную минуту.