– Знаешь, что мне сегодня выпало в кофейном автомате? – он достал из кармана смятый чек. На обороте её почерк: *«Не ищи симметрии – самые прочные мосты асимметричны»*.
Она рассмеялась, и в этот момент луч закатного солнца упал на её браслет, высветив под плетением тонкую серебряную цепочку. Сергей заметил, но не спросил. Некоторые двери стоит открывать медленно.
-–
К концу недели штатив стал их третьим собеседником. Алина снимала его спину, пока он «читал» ей стихи – точнее, цитировал Пастернака по памяти, глядя в стену.
– «Быть знаменитым некрасиво…» – голос его сорвался, когда камера щёлкнула.
– Прости, – она закусила губу. – Я поймала момент, когда твои плечи расправились. Как будто…
– Как будто крылья? – он повернулся, и в кадре остался только его профиль, озарённый настольной лампой.
– Нет. Как будто человек.
В её альбоме появился новый снимок: две тени на стене библиотеки – одна прямая, другая слегка наклонённая, их головы почти соприкасались в точке, где заканчивался свет.
Глава третья: Язык прикосновений
Библиотека пахла старыми страницами и свежим воском от только что вымытых полов. Алина расстилала плед с оленями по угловому дивану, когда Сергей въехал в дверной проем, держа в зубах папку с рентгеновскими снимками. Его левая рука судорожно сжимала колесо коляски, пальцы белели от напряжения.
– Ты выглядишь как пират с картой сокровищ, – она кивнула на папку, разворачивая фольгу с домашним печеньем. Крошки рассыпались по «Войне и миру», застрявшей между подушками.
– Сокровище здесь, – он выдохнул, разминая онемевшие пальцы. Взгляд упал на её запястье, где сегодня поверх браслета красовался пластырь в форме сердца.
Фотоаппарат щёлкнул, поймав его жест – рука, замершая в полуметре от её колена, тень от пальцев, лучами расходящаяся по плитке.
– Ты когда-нибудь снимала слепые зоны камеры? – Сергей подвинулся ближе, чувствуя, как пружина под сиденьем коляски скрипит в такт его сердцу.
– Слепые зоны? – Алина перевернула камеру, будто ища секретную кнопку.
– То, что остаётся за кадром. Как… – он медленно провёл указательным пальцем по воздуху вдоль её руки от плеча до кончиков пальцев, не касаясь кожи. – Вот эта полоса солнечного света на твоём рукаве. Или то, как мурашки бегут по шее, когда я так делаю.
Она замерла. Пылинки танцевали в луче между ними, словно загипнотизированные несостоявшимся прикосновением.