– Ты помогала ей, потому, что напарница не могла самостоятельно пройти испытание, и подвела из-за нее группу к поражению? – с суровым тоном выдал наставник.
– Да…, – тихо ответила Шамила, не поднимая на Газодо головы.
– Юми, что случилось? – строго спросил теперь ее.
– Упала со стены и ушибла плечо. Я благодарна Шамиле, но ее помощь не стоит поражения группы, – твердо произнесла девушка, так же, не поднимая глаз.
– Это победа группы без попавшего в беду бойца не стоила б похвал и восхищения! – Газодо медленно перевел взгляд на остальных учеников. – Вы, как полорогие архары, стояли и смотрели, как отстают ваши одногруппчанки, и ждали победы?! – начал кричать он, сложив руки за спиной. – Прохождение испытаний группами подразумевает взаимовыручку, несмотря на выдвинутые условия! Вас всех следует подвязать вниз головами, чтобы очистить совесть!
– Простите, наставник Газодо…, – вмешался вдруг Гердеро. – Только я виноват. Я не провел беседу с воспитанниками и не донес им эти постулаты. Готов принять наказание.
– Правда?! – внимательно оглядел молодого человека Газодо. – Что ж… Я предупрежу командира Нобу, что один из его помощников будет сегодня прохлаждаться на свежем воздухе и изучать перевернутый – в прямом понимании – мир.
– Наставник Газодо! – теперь выкрикнул Ханг. – Разрешите понести наказание и мне!
– Вот как…, – вскинул брови наставник и довольно хмыкнул.
– Я считаю, будет несправедливо не разделить наказание между теми, кто этого заслуживает. Я готов!
– Гм…, – улыбался Газодо, задумавшись.
Тем временем Шамила осторожно покосилась на Гердеро, поступок которого удивил ее. И Ханг теперь ей не казался выскочкой и себялюбом.
– Есть еще желающие? – как-то даже шутливо поинтересовался мужчина у остальных.
– Виновата только я, и только я должна понести наказание, – вдруг объявила Юми, глаза которой стали понемногу проясняться, и сделала шаг вперед, от чего Газодо неожиданно и громко засмеялся.
– А вы меня еще удивите! – не успокаивался он. – Будет с вас всех и групповой взбучки, воробьи! Разойтись! – дал он команду, и ухмыляясь, и бурча себе что-то незлое под нос, покинул полигон.
Вообще от старших учеников доходили слухи о негуманных наказаниях. А за трусость, нарушение правил и нечестность – вовсе могли наказать розгами или запереть. Было даже удивительно, что Газодо ничего такого не применил.