Пришлось спускаться ещё ниже, в узкие тёмные проходы под мастерскими. Фонарей здесь не было, и Марика передала Регину светец. Ланек шёл следом за ним, всё так же сжимая рукоять ножа.
– Страшновато тут, – прошептал он. – У вас нечисть не водится?
– Какая нечисть, ты что? – хихикнул Регин. – Тут раньше цвергово серебро ковали. Кругом его частички: и в стенах, и в полу. Вот уж где ничего тёмного не заведётся, так это здесь. А разные зверюги могут. Те же снежные фурии…
– Правда, что ли? – Марика остановилась и потянулась к кинжалу.
– Ага, испугалась, дылда! – снова хихикнул проводник. – Нет тут никого. Фурии вокруг посёлка не водятся. Горные шакалы шныряют иногда, но они пещер не переносят.
Ланек молча слушал их подначки и вдруг сбоку, в пятне света, заметил очень знакомые линии.
– Эй, стойте! Регин, посвети!
В тёсаный камень стены была врезана восьмиугольная дверца, даже низкорослому Регину только по грудь. На тёмно-зелёной бронзе выпукло проступала узкая лента, сплетённая в трилистник. Знак Триглава! Ланек узнал бы где угодно символ, который столько раз чертил пальцем в воздухе, призывая незримую защиту. Девочки о нём не подозревают и не должны. Но там, за листом бронзы, может прятаться что-то связанное с его семьёй. Нельзя же просто так пройти мимо!
– Ты знаешь, что это за дверь?
– Да кто её разберёт? – пожал плечами Регин. – Тут много кладовок закрытых. Горцы, когда из посёлка бежали, попрятали разное, а вернулись не все. Вот и стоят их тайники. Потому, поди, Своран тут и рыщет. Ты только открывать не пробуй – нарвёшься на ловушку.
– Пакля, а тебе-то что до этой дверки? – удивилась Марика.
– Просто знак знакомый, – отмахнулся Ланек, ощупывая изъеденную патиной створку.
Ни ручки, ни петель, ни замочной скважины. Может, это и не дверь? Тогда что?
– Ладно, пошли дальше, – сдался он, решив оставить находку на потом. – Далеко ещё?
– Да рядом, считай: подняться осталось, вот уже лестница.
После подземелий залы мастерских казались светлыми и просторными, в одном даже были настоящие окна. Узкие и высокие, они глядели на подъёмник. Его каменная лента блестела в лунном свете, отполированная катками тележек, почти отвесно падая вниз, к речному причалу. Даже свежий снег не мог на ней удержаться. На другой стороне спуска виднелись дикие необработанные скалы.