В общем, я позвонил Вальке, она обрадовалась, разумеется. Но вообще-то, мы и звонили-то друг другу раз в год по обещанию, на праздники, с Новым годом поздравить, с днем рождения, не были мы с ней близки, просто родственники и не больше. Я сказал ей, что мама уехала в Воронеж, уехала насовсем, навсегда, что позвонит уже оттуда, была, дескать, такая суматоха с этим отъездом, ты понимаешь, все так внезапно, так спешно, у нее просто руки не дошли, но она из Воронежа непременно.
Валька долго молчала, потом как-то глухо ответила – мол, ну да, конечно, она же тетю Катю любит, и тетя Катя ее всегда любила, ага, суматоха, да ничего, позвонит уж тогда из Воронежа, вот и ладушки.
– А я к вам приеду через два дня, сказал я, завтра не могу, а через два дня приеду, надо проститься, мы ведь тоже буквально через неделю уезжаем навсегда.
– Как, и вы тоже, – проговорила она упавшим голосом.
Автобус плелся себе и плелся, я смотрел в окно, ничего особо интересного за окном не было, весь маршрут от Ленинабада до Чкаловска – это дорога через один огромный кишлак: дома, кибитки, магазин, вот осел, вот еще один, площадь у другого магазинчика, веселые подростки с папиросками продают бензин трехлитровыми банками, дома, дома, кибитки, ну и зелень, разумеется, и остаточные лампочки хурмы, а вот двор с отличным виноградником, с высоты автобуса хорошо видно.
Я смотрел и рассеянно воображал, как вот мы в конце концов доплетемся, как я к ним заявлюсь, как они меня встретят…
Месяца четыре назад в Ленинабаде была конференция по памятникам эллинистической культуры, я мотнулся в Чкаловск и два дня провел у них.
Саша служил – ну, не знаю, где-то там служил, в Чкаловске много было мест пристроиться служилому человеку в майорском звании: где урановые рудники, там ему самое место. Я еще удивлялся – вроде в хорошем чине, а живут в панельке, в плохонькой двухкомнатной квартире, стены будто фанерные. Валька не работала. Может быть, она и могла бы устроиться, все-таки окончила Душанбинский иняз – в школе преподавать, например, хотя, честно сказать, ее английский всегда ставил меня в тупик.
Да ведь иностранный язык в школах преподают не для того, чтобы дети его знали, верно? Но у нее был Васечка – а с Васечкой о работе глупо было и думать, с Васечкой не забалуешь.