За те два дня, что я у них тогда провел, пятилетний Васечка меня совершенно измотал, хотя, казалось бы, что я Гекубе, что Гекуба мне. Мальчик ни минуты не сидел на месте, не мог ничего сколько-нибудь внимательно слушать долее десяти секунд, потребовав курицы, тут же швырял кусок в зеркало и заливался счастливым смехом.
Еще у них было две собаки. Одна маленькая – тойтерьер, она почти безвылазно жила в шкафу, потому что боялась большой. Большая и впрямь была большой – громадный черный дог, я и сам его боялся, но к людям он относился более или менее терпимо, а вот маленький тойтерьер его, вероятно, чем-то донял, тойтерьеры ведь такие, они могут, они вечно тявкают с таким видом, будто имеют на это право. По рассказам, в один прекрасный день дог взял в пасть голову надоедливого тойтерьера и немного ее сжал, отчего у несчастного вылез один глаз – не до конца вылез, просто стал большим и белым, как мячик для пинг-понга.
В общем, жизнь у них была своеобразная, но майор Саша ко всему этому относился просто, у него был легкий характер, и он почти не пил, во всяком случае не напивался.
Еще я вспомнил, что тогда мне показалось в моей двоюродной сестре странным. Рано утром мне нужно было уезжать, а проснулся я совсем ни свет ни заря, вышел из комнаты в коридорчик к туалету – и увидел ее: Валька сидела спиной к входной двери, смотрела на лампочку и счастливо улыбалась. Одета была не по-ночному – не в ночнушку, не в пижаму, а в нормальные джинсы, в какую-то там блузку.
– Валь, ты чего, спросил я, ты что тут сидишь в пять часов утра?
Она медленно повернула голову, посмотрела на меня взглядом, показавшимся мне в тот момент совершенно бездонным, и сказала так, будто это объясняло вообще все на свете:
– Сижу.
Автобус тащился, а я вдруг подумал, что, может быть, она была под кайфом… под наркотическим кайфом? Эта мысль в первое мгновение показалась дикой, никто и никогда в нашей семье ни в чем таком замечен не был, и никто из родственников… да и друзья тоже… разве что теперь вот Валька.
И что же ей теперь с этим делать, думал я с каким-то тупым отчаянием. Собачка с глазом, Васечка, еще и героин, ничего себе… Черный дог, майор Саша, тойтерьер – вот это компания.
Автобус все тащился и тащился, один кишлак сменялся другим, неотличимым от первого, второй – третьим, неотличимым от второго, низкое солнце лупило в окна, было жарко, летали мухи, у водителя из магнитофона бренчал нескончаемый дутар, а меня охватывало зудящее беспокойство, причин которого я не мог понять.