– Если я правильно понял, вы намерены жениться на ее светлости маркизе Гверрацци, но по каким-то причинам до сих пор не получили ее согласия на брак. Именно поэтому отказом от ее наследства хотите заинтересовать в свершении этого союза его светлость герцога Маддалони. Не знаю, с чьей подачи вы пришли к такому решению, но хочу отметить, что это весьма продуманный ход. Думаю, вы и в самом деле сможете заручиться поддержкой его светлости. Джанкарло Мария Ринальди – опекун сестры и вправе распоряжаться ее рукой до совершеннолетия.
Луис Игнасио подивился тому, как быстро и четко синьор Гуитто сформулировал суть дела, но вслух произнес:
– Вот я и хочу, чтобы вы составили брачный договор таким образом, чтобы он исключал любой намек на мою заинтересованность в наследстве маркизы.
Поверенный растянул в улыбке губы-слизняки.
– Хм, я понимаю ваше желание, но в юридической практике есть понятие: semel heres, semper heres[7]. – Единожды наследник – всегда наследник. Надо признать, почивший герцог в самом деле любил дочь. Его завещание составлено таким образом, что при любом раскладе интересы синьорины Ринальди будут защищены.
Вам кажется, что, если ex gratia[8] откажетесь от наследства маркизы, выделенного ей по легату, старший брат ipso jure[9] получит всё наследство в полном объеме в свое ведение. Но вы не знаете об одной тонкости, которая существенным образом осложняет желаемый вами порядок дел.
Отец интересующей вас девушки создал так называемый фондо фидучиарио[10], действующий в интересах маркизы. Новый герцог Маддалони не имеет к нему никакого отношения. Более того, он даже не знает о нем.
Признаться, сообщая об этом обстоятельстве, я действую ultra vires[11]. Иду на превышение полномочий, так сказать. Но вижу, насколько вы заинтересованы в этой девушке. Повторюсь, я впервые встречаю человека, готового отказаться от приданого невесты, лишь бы заполучить ее саму. Однако фонд, который создал ее отец и которым по его поручительству доверено управлять мне, может стать загвоздкой, которая не позволит сделать предложенную вами схему рабочей.
Луис Игнасио потер в задумчивости подбородок. Такого поворота дела он никак не ожидал. В его голове выстроился четкий план действий, и он считал, что практически загнал рыжую мышку в мышеловку, а тут на тебе – нежданно-негаданно камуфлет