Слуга помог Клэр закрепить брошь и проводил к выходу.
Лука представил герцогу скорлупу огромного ореха, начиненную чем-то темным в сливочном соусе. Я принюхалась и почувствовала аромат схожий с запахом запеченной куриной грудки с грибами.
Герцог выбрал на подносе вилку и нож. Он орудовал приборами с поразительной грацией. Отправив в рот кусочек темного мяса с небольшим количеством соуса и прожевав, Стаблис одарил Луку благосклонным взглядом.
– Прекрасно приготовленный беркут – счастье для гурмана, – произнес он. – Не знаю, как тебе удалось добиться такой мягкости дичи без должного времени маринования, но ты меня порадовал, сын гор. Я дарую тебе возможность продолжать участие в турнире.
Слуга передал Луке серебристого грифона, и тот, крякнув от удовольствия, прицепил брошь к фартуку.
– Благодарю, ваша светлость, – кивнул он и пригладил длинную рыжеватую бороду, заплетенную в три косички.
Перед нами остался только высокий, тощий парень с идеальной волной платиново-светлых волос, доходящих до поясницы. Его ярко-зеленые глаза завораживали отнюдь не мужской красотой. Бледная кожа выглядела ухоженной и гладкой как у ярой любительницы косметологических процедур.
Парень жеманно взмахнул узкой ладонью, поклонился, заведя одну ногу за другую и присев, точно в реверансе.
– Ваша светлость, прошу удостоить мое блюдо вашей оценки! – воскликнул он приятным высоким голосом, звенящим от напряжения.
Морис поморщился и сложил руки на широкой груди. Мне показалось, что ему не слишком симпатичен этот участник.
Стаблис усмехнулся и посмотрел на тарелку, где повар создал съедобную цветочную композицию. Тончайшие красноватые кусочки, кажется, рыбы с его легкой руки превратились в бутоны роз. Из филигранно нарезанных сырых овощей он сделал листья, а из шариков мягкого сыра, подкрашенного синим цветом, капельки росы.
Герцог отправил в рот кусочек рыбы и произнес:
– Этот салир буквально тает во рту и может потягаться по своему вкусу с шедеврами лучших поваров королевства. Метку участника турнира, мадару Натану Амори.
Слуга поднес на бархатной подушечке брошь, и Натан разрыдался от счастья. Он достал белоснежный носовой платок из кармана узких брюк и промокнул уголки искрящихся радостью глаз.
– Благодарю за честь, ваша светлость! – выдохнул Натан и послал герцогу такую призывную улыбку, что мне стало неловко.