Сборник «Последний стих» - страница 27
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Все ж крещеная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, —
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
1991год
ЕСЕНИН
Сергей Александрович
3 октября 1895г. – 28 декабря 1925г.
Великий певец русской деревни, чья душа, словно травянистое перекати-поле, металась меж крестьянскими корнями и городским оголтением. Родился в рязанской глуши, где река Ока лениво целует луга, а берёзы шепчутся с ветром. Но судьба, словно лихой ямщик, выхлестнула его на московские да питерские мостовые, где и зазвучала его песня – то щемящая, то буйная, да так, что сердце мужицкой Руси заныло в унисон.
Не пристало русской земле без распрей – хоть в политике, хоть в поэзии. Сошлись в словесной сече два богатыря: Сергей Есенин, пестующий «избяные» образы, да Владимир Маяковский, гремящий футуристским набатом. Как два крыльца – одно резное, под соломой, другое – бетонное, в конструктивистском лоске.
Первая встреча их случилась в Питере, ещё до революционной грозы. Явился Есенин в косоворотке, лаптях, словно вышел прямиком из лубочной картинки. Маяковский, кряхтя от усмешки, молвил: “Бутафория! Опереточный мужичок! Пари держу – скоро петушки-гребешки скинешь!”. Есенин же, через годы называл “Горлана-главаря”: “певцом банок Моссельпрома”.
И пошло-поехало: Маяковский пенял Есенину поэтику «идеализированной деревенщины», а тот ёрничал: «Твои стихи – будто кузнец молотом по наковальне: громко, да без души». Но и признавали за другом талант. “Из имажинистов лишь Есенин останется”, – бросал Маяковский журналистам. А Сергей отшучивался: “Что ни говори, а Маяковского не выкинешь. Ляжет в литературе бревном, и многие о него споткнутся”.
Смех смехом, а оба – истовые сыны своей эпохи. Один – скиталец, пропойца, сердцеед, что кружил головы бабам от Парижа до Тифлиса. Другой – «агитатор, горлан, главарь», в тройственном союзе с Бриками живущий. И хоть пути их расходились, как колеи на распутье, оба в итоге свели счеты с жизнью – с разницей в пять лет. Марина Цветаева, из парижской дали, представила их встречу на том свете:
"Советским вельможей…"
Зёрна огненного цвета
Брошу на ладонь,
Чтоб предстал он в бездне света
Красный как огонь.