– Хорошо, – сказал Песчаный Командир, смягчившись. – На этом инструктаж окончен. Вы вольны уйти в любой момент. – зачем-то повторил он.
Когда Командир скрылся за длинным зданием, мы направились к колодцу. Там мы пили и несвязно обсуждали положение вещей. Крейг молчал.
Первое время мы слонялись без дела, держась всё в том же составе. Город оживал с рассветом и продолжал буйствовать до самого заката. Сюда прибывали повозки с песком, которые тащили за собой песчаные лошади без возничего. Здесь закаливались и оживали грозные, усеянные драгоценностями статуи под предводительством нескольких мастеров. Ежедневно проходили сражения на импровизированной арене в северо-восточной части города. Один раз над нами пролетел орёл. Он сбросил из своих огромных жёлтых когтей какой-то мешок, и к нему тут же поспешили десятки людей, толкаясь и бранясь друг на друга.
В это время я наблюдал, как один мальчик с белоснежно-вихрастыми волосами резал свой маленький и очень бледный палец. Как только на нём проступала кровь, второй рукой он защипывал песок из мешочка и скромно посыпа́л повреждённый палец, иногда поглядывая на открытую книгу рядом. Когда рана не затягивалась, он пинал воздух и громко, по-детски, роптал. Но когда затягивалась, то радостно поднимал теперь уже ставший розовым палец к небу, который недолго сиял лиловой аурой.
На южной стороне, у бирюзовых кристаллов высотой в три этажа, люди старались не появляться. Чудовищной остроты грань сильно порезала руку Крейга при простом прикосновении. О том, чтобы схватить кристалл посильнее или забраться по ним наверх, не было и речи.
Все люди, которые находились в этом городе, не хотели с нами разговаривать или хоть как-то взаимодействовать. Либо делали это очень и очень поверхностно. Мы были для них словно призраки, которых до последнего не хотели признавать. Однажды в толпе, возле миниатюрной сцены, я увидел того мальчика с изрезанным пальцем, наблюдавшего за представлением фокусников. Я подбежал к нему, чтобы расспросить о книге. Несколько минут я пытался выудить из него хоть что-нибудь, пока он мне не сказал на ушко, что ему нельзя разговаривать с новенькими.
Песчаный Командир часами стоял на стене и щурился вдаль. Каждый день он проверял все здания и все укрепления в за́мке. Проводил тренировки и инструктажи. С тревогой выслушивал доклады. Выборочно проверял самочувствие и самоощущение остальных, задавая вопросы. Иногда он уходил на пару дней, но всегда возвращался. Немного измотанный и грустный.