Голос дрогнул, и Марко замолчал, сжимая кулаки и мелко подрагивая. Жилистый и долговязый, выше самого старика, он в свои годы был готов к настоящему труду. Мужскому.
– Да работа сыщется, как не сыскать! – сказал старый Висмар. – За стеклами смотреть, от птичьего дерьма протирать. На ступенях пылюки как в склепе скопилось. А мышиным дерьмом все углы кладовой забиты. Коли ещё готовить сумеешь, цены тебе не будет! Так что не стухнешь. Я тебя в город буду за продуктами пускать. А главное…
Старик поднял палец и выдержал паузу.
– Главное – Гильема зажигать! Я скоро сюда и не дойду. И в журнал записывать: какое время, какая погода, сколько горел… Потому грамота и нужна, у меня глаза не те, что прежде.
– Угу, – буркнул Марко.
– Ну пойдем, пойдем… – Старик повернулся к лестнице. – Покажу нашу комнату.
Марко поплелся следом. Проходя мимо чаши, задержался на миг; пламя больше не резало глаза, светило мягко, не издавая ни звука. Новому помощнику смотрителя показалось странным, что он совсем не чувствует жара. Он осторожно протянул руку.
И коснулся холодного металла.
***
Когда Марко распределили помощником на маяк, он не знал, куда деться от взглядов остальных детей из барака. Их зависть, казалось, может накрыть его горячей смолой, выжечь нутро. И только сам Марко не понимал, чему тут завидовать? Ведь столько ребят попало в подмастерья к достойным людям с улицы ремесленников, кого-то, кто постарше, даже забрали на обучение в стражу! Но все твердили ему: ты вытянул короткую соломинку – для парня из приюта работа в маяке та еще удача.
Побег Марко не планировал. Да и что там планировать, вышел за дверь и ступай своей дорогой, старик-смотритель не сможет остановить. Вопрос лишь куда идти. Вернуться в город и слоняться там без крова, пытаясь наняться в помощники какому-нибудь капитану? Рискованно, в случае неудачи без денег так и останешься попрошайкой из бедных кварталов. Ремесленники тоже не берут подмастерьев с улицы. Можно, конечно, попробовать походить по тавернам, где хлещут эль путешественники и странствующие рыцари, напроситься в оружейники, подкопить золотых…
Одно Марко знал точно – он ни за что на свете не привяжет свою жизнь к этому маяку. Скука и серость до самой старости… Нет!