Я опустила глаза. Его слова тронули меня, но я не знала, как ответить. Слишком ещё много боли было во мне.
– Хотите осмотреть остальное?
– Да, пожалуйста.
Мы прошли через холл, и он показал мне комнаты: столовую, библиотеку, гостиную с фортепиано – моё любимое место сразу же стало там, где стоял инструмент. И, наконец, поднялись на второй этаж.
– Вот ваша комната, – сказал он, открывая дверь.
Солнце пробивалось сквозь занавески, освещая кровать с балдахином, туалетный столик и книжную полку в углу. На окне стоял букетик жасмина, и я невольно улыбнулась.
– Вы сами выбрали цветы? – спросила я, подходя к окну.
– Нет, это была идея миссис Торнтон. Хотя, если честно, я просил, чтобы в каждой комнате было что-то живое.
Я обернулась к нему, удивлённая.
– Почему?
– Потому что дом без жизни – всего лишь стены. А вам нужен был уют.
– Вы думали обо мне больше, чем я сама, – призналась я.
– Я дал обещание вашему отцу. И намерен его сдержать.
Его слова повисли между нами, и я снова почувствовала боль. Отец. Мама. Пожар, который унёс их так внезапно, не оставив мне даже дома…
– Простите, – сказала я, отводя взгляд. – Я устала. Можно мне немного времени?
– Конечно. Ужин подадут через час. Если что-то понадобится – я рядом. Мой дом – по соседству.
Я кивнула, и он ушёл, оставив меня одну.
Только когда дверь закрылась, я позволила себе упасть на кровать и заплакать. Но теперь я знала – в этом городе я хотя бы не одна. Кто-то есть рядом. Кто-то, кто не будет требовать от меня веселья или силы. И от этого было чуточку легче.
Позже, за ужином, мы сидели вдвоём с капитаном – миссис Торнтон предпочла поужинать в своей комнате после долгого пути.
– Завтра я отвезу вас к портнихе, – сообщил он, аккуратно разрезая мясо. – Вам нужны новые вещи. В Лондоне принято носить… нечто более формальное, особенно в вашем положении.
– То есть – более мрачное? – с лёгкой издёвкой спросила я. – Потому что у меня траур? Я знаю, что прошёл уже год, но я пока… Не готова…
– Я имел в виду, что-то более соответствующее определённым канонам и столичной моде, – поправил он, чуть заметно кивая.
– Вы умеете быть добрым, капитан Хардфорд, – сказала я, вдруг решившись. – Но прячете это за серьёзностью. Почему?
Он поднял на меня взгляд, и впервые я заметила, как его лицо немного смягчилось.