Ты, гость, пей морс. Пей—пей! Пей, брюха не жалей! Клюквенный морс – царь-напиток! Пей, да на ус мотай, как я за той клюквой ходил.
Лето уж уходило. Ближе к осени дело было.
Иду-бреду-шагаю, ёлками любуюсь, об шишки спотыкаюсь – уму думаю.
Деревенские жонки всё больше о хозяйстве да о ребятах суетятся. Думы у них мелкие: как своего мужика накормить, за скотиной ходить, огород вскопать, себя принарядить, за домом доглядеть…
Нам, мужики, в думах простор нужен, чтоб мировой порядок поддерживать!
Иду я таким манером. Только обдумал проблему таяния арктических льдов – установить в небе особые вентиляторы – глаза поднимаю.
Ох!
Забрёл я на дальнее болото.
А на том болоте, да на кочках – клюква. Клюква лежебока – краснеет, созревать торопится. Знает, что осенняя пора за соседней опушкой. Хоть зелена, зато крупна.
Тут уж вечер близко. Солнце на небе зевает, спать изготовилось. Тучи в кучу собирает, как перину, сбивает. Чтобы спалось слаще.
Солнце на боковую – и мне пора на ночлег.
Недолго думая, выбрал клюкву покрупнее, вырезал ножом дыру, сердцевину вытащил, а сам внутрь залез.
Хорошо лежать: комар не пищит, на бок ничего не давит, дождик не мочит. И мягко, и уютно. Только-только в сон заглянул, на полпальца в дрёму потянулся…
Чу! слышу – кто-то рычит. В дырку глянул – медведь! Да не один!
Высыпало их из лесу: матёрые и поменьше, бурые да лохматые. Сколько их, врать не берусь. Мне в дыру плохо было видать.