Если, по существу, я осознаю, что бегу, что не хочу пересекаться с ним и его отцом. Но сейчас мне плевать, я просто была не готова.
В тот день, когда я увидела его на дне рождения, пусть это тоже было неожиданно, тем не менее мне удалось подготовиться перед тем, как мы перекинулись парой фраз.
Сейчас же…мне снова нужно чуть-чуть времени, чтобы остудить шок и неверие.
Когда я уже подхожу к раздевалкам для персонала, слышу ненавистный голос, который заставляет остановиться.
– Вероника…
Прикрываю глаза, держа осанку неестественно прямой, и только после глубокого вдоха поворачиваюсь к нему лицом.
– Здравствуй, Руслан.
Он подходит ближе, держа руки в карманах, а серые глаза лезвием проходятся по моему нутру.
– Не знал, что ты работаешь здесь…
– Ты многого не знаешь обо мне, – отвечаю деловым тоном: – Позволишь? – указываю на дверь, всё-таки осознавая, что такое субординация.
Он опускает глаза в пол, и усмехаясь, кивает.
– Почему ты работаешь дневным сотрудником? – задаёт следующий вопрос, нахмурив лоб, и посылает тяжёлый прямой взгляд в меня.
– Если такая штатная единица не нужна, то я всё понимаю, – озвучиваю в ответ, не давая ни единой эмоции просочиться сквозь маску напускной вежливости.
– Ника, – он ещё сильнее хмурится и проводит языком по верхним зубам.
– Светлана Георгиевна сообщит мне о вашем решении, но я бы в таком случае не хотела ждать расчёт.
Он прикрывает глаза, и шумно выдыхает и качает головой. А серые глаза, смотрящие в меня, вновь доставляют боль и злость.
Те самые, достойные его, эмоции.
– Хватит, – высекает словами, вставая почти вплотную, а я только выше вздёргиваю подбородок.
Вокруг искрит напряжение, и сверху давит купол неподъёмной тяжести. Игнорирую ползущие мурашки по коже и посылаю вежливую улыбку. Плевать, что я на две головы ниже и что слабее него. Благодаря ему, моя сила совершенно не в физике.
– Я всё вижу, Веснушка… – продолжает он с хищным прищуром.
Слова заставляют вмиг вспыхнуть, но я гашу эти порывы.
Мне хочется уничтожить его, размазать по этому глянцевому полу, как когда-то он растоптал меня.
Мне хочется кричать, что ни черта он не видит и ни черта не знает. Даже просто в мыслях он не представляет, через что мне пришлось пройти…
– Не переходите черту, Руслан Станиславович.
Замечаю, как его желваки проглядывают на скулах, а сама, наконец, открываю дверь и захлопываю её, прислонившись лбом с другой стороны. Тело трясёт дрожью, а с глаз текут безмолвные слёзы. И сейчас мне как никогда жаль себя, потому что я так устала. Очень устала быть сильной.