День клонился к вечеру, и нервозность нарастала. Путники, следующие по этому старому, забытому тракту, обычно появлялись ближе к сумеркам. Ожидание давило, усиливая и без того вибрирующее напряжение в воздухе. Лира знала это чувство. Оно было подобно тетиве натянутого лука, готовой в любой момент выпустить стрелу. Но сегодня к привычному волнению примешивалось что-то новое, нечто более зловещее. Слухи. Слухи о чужаках, пришедших с востока, о странной, необъяснимой болезни, поражающей разум, о людях, теряющих не только рассудок, но и саму память. Это были лишь шепотки, обрывки фраз, долетавшие от редких путников, но даже эти крупицы информации были достаточно, чтобы вызвать в душе Лиры отголоски давно забытого страха, который она так тщательно пыталась подавить.
Внезапно Григорий поднялся. Его глаза, устремленные в сторону дороги, сузились. "Слышите?" – низкий, хриплый голос разорвал тишину, заставляя каждого вздрогнуть. Лира напряглась, её слух, обостренный годами жизни в бегах, уловил едва различимый скрип тележных колес и далекий стук копыт.
"Трое", – прошептала она, её голос был едва слышен, как шелест осенних листьев. "Идут быстро. Видимо, торопятся успеть до темноты."
Григорий кивнул. Его взгляд на мгновение задержался на Лире, в нем читалась смесь одобрения и усталой озабоченности. "Значит, работаем, как обычно. Но будьте осторожны. Что-то в воздухе не так. Я это чувствую."
Он не объяснял, что именно "не так", но никто и не ждал объяснений. Все чувствовали это. Обычное дело, привычный грабеж, казался сегодня чем-то иным. Тень, простершаяся над миром, была не просто тенью от облаков или деревьев. Это была тень забвения, и она уже начала подкрадываться к их собственному, казалось бы, надежному убежищу. Банда разбойников, глубоко спрятанная в лесу, готовилась к своей обычной рутине, не зная, что мир за порогом их убежища уже изменился навсегда. И скоро им придется изменить вместе с ним, или быть поглощенными наступающей тьмой. Слухи, которые они слышали, были лишь предвестниками бури, которая уже поднималась на горизонте, готовая обрушиться на их мир. И в этой буре им предстояло либо погибнуть, либо превратиться в нечто иное – в отряд партизан, ведущих скрытую войну за свою память, за свои жизни.