Маргарита тяжело вздохнула.
Петрович затянулся «Явой» на кухне через полчаса. Маринка, успокоившись, захрапела на одной кровати с сыном Ваней. Сегодня они допоздна мучились с окружающим миром и математикой. Опять нужно было посчитать, через сколько встретится «дебил-велосипедист» и грузовая машина. Маринка плевалась, материлась, давала подзатыльники, когда сын огрызался. Стоял страшный рев, но, повторив параграф по Солнечной системе, уставшие, легли спать. Курсант продолжал скрипеть на кровати с какой-то десятиклассницей, а Катька как раз пошла в ванну. Маргарита слышала, как она поет в душе, как выдавливает шампунь на мочалку и натирает себя, наслаждается пеной. Запах табака Петровича разносился по всей коммуналке, отчего некурящей аспирантке вновь стало не по себе. К горлу подступил рвотный комок, и через минуту ее тошнило в грязный и полуразбитый унитаз,
на котором-то и сидеть было страшно. От алкоголя кружилась голова, мышцы начинали неметь, отнимались руки. Кое-как девушка разложила продукты, выдерживая испепеляющий взгляд Петровича.
– Ты когда начнешь скидываться на туалетку? Так и будешь со своей «Зевой» таскаться, а? – Петрович явно захмелел. И действительно: в дверце холодильника стояли открытые банки пива. – Паштеты жрешь, а бумага вон какая дорогущая.
– Ваша наждачка до геморроя доводит. Мне такое неинтересно. Уже вылечилась, спасибо, – пропищала Маргарита. Ноги подкашивались, она хотела скорее плюхнуться на своей полуторке.
– Неженки какие. Вот помнится в девяностые – тебя еще тогда в проектах наверняка не было. Так вот тогда мы газетками пользовались. Увез я от матушки своей пару десятков килограмм «Правды». Леонид Ильич мне задницу целовал, о как! – поражался своей смекалке Петрович, делая очередную затяжку.
– Весело, видимо, было, – без энтузиазма отозвалась на эту юмореску Маргарита, закрывая холодильник. – Пойду я. Завтра рано вставать.
– Юбочка у тебя хорошая. Только колготаны рваные, но ничего, я готов даже заштопать. У нас
в армии каждый день шитье было. Шевроны, пуговицы, понимаешь ли!
Слава богу, к тому моменту, когда пылкий Петрович уже был готов идти в наступление, из ванны вышла Катька, поправлявшая желтое полотенчико
на голове.
– Привет, соседушка! – как ребенок, она искренне радовалась встрече, приветствовала Маргариту.