Из глубины леса ездовые бегом подводили лошадей.
Зацепив пушку за передок, расчёт Майера по аппарели1 вытащил её из окопа, на передок положили Пшеничного и погнали по едва видной, ещё до войны проторённой между деревьями, дороге на север. Впереди на Антраците скакал Ларионов. Орудие подпрыгивало на корнях и в выемках. Пшеничный, стиснув зубы, едва слышно стонал. Губер, сидя на лафете, перевязывал руку.
Их перегнал расчёт Ивана Максимова. Ездовой Креер, сидя верхом, бешенно настёгивал лошадей, и от его упряжки шестёриком с дороги шарахались солдаты: кто с одной винтовкой, кто с пулемётом, кто с противотанковым ружьём одним на двоих.
Наконец лес кончился. Впереди лежало чистое поле, в полутора километрах от опушки пересечённое дорожной насыпью. Кругом взрывы, свист пуль.
Ларионов с Андрюшиным спешились, передали ординарцам Алима и Антрацита.
Вокруг комдива и его адьютанта собрались все три комбата. К ним подскакал незнакомый всадник – по званию майор.
– Капитан, – закричал он Андрюшину, – немцы закрепляются за дорогой. К ним танки подходят. Медлить нельзя! Надо прорываться. Проложи мне дорогу, поджарь их как следует, не то погибнем!
Это понятно. Стрельба уже гремела со всех сторон.
– Товарищи командиры! – сказал Андрюшин командирам батарей. – Задача ясна? Командуйте!
Орудия развернули и выпрягли лошадей.
– Ребята! – вскрикнул Кульков. – Витька умер!
Действительно, Пшеничный лежал вверх лицом, бледный и спокойный. Июльский ветер едва заметно шевелил его волосы. Низ гимнастёрки был мокрым от крови.
Губер и Кульков сняли его тело с передка и положили на траву под порослью молоденьких берёз. Хоронить было некогда.
Через пять минут три батареи дивизиона изготовились к открытию огня.
Майор пошёл к своему батальону. Проходя в нескольких шагах от Сашки, он снял фуражку и вытер рукавом пот со лба. На голове его холодно блеснули серебряные волосы. Это был тот самый майор, принявший его с Власовым в своём блиндаже две ночи назад, и на участке которого они корректировали огонь по немецкой переправе на Днепре.
Прибежал Власов:
– Шведов прислал к вам установщиком! Слушай, Саш, он сказал, что ты танк подбил. Правда?
– Правда, правда.
В это время они услышали вой не вой, свист не свист, и рядом взорвалась мина. Власов отлетел назад, смешно перевернувшись в воздухе вниз головой. Штык винтовки, висевший у него за спиной, вонзился в землю, и пришпилил его к дёрну. Он засучил короткими ногами, как упавший на спину жук.