Утро оказалось мокрым и серым. Я вышла на кухню, не выспавшаяся и с ощущением лёгкой тошноты. Запах кофе смешивался с металлическим оттенком краски, которой были покрыты стены. Казалось, этот привкус теперь въелся во всё, включая воздух и мои собственные лёгкие.
– Мама приедет через полчаса, – сказал Адам, появляясь на кухне. Он выглядел бодрым и свежим, будто провёл ночь в другом месте.
Я молча кивнула, стараясь скрыть раздражение. Конечно, это его мать. Она имеет полное право приехать. Дом большой, места хватит всем. И всё же я почувствовала, как что-то внутри меня сжимается, словно я вдыхаю воздух, в котором недостаточно кислорода.
Ровно через тридцать минут я увидела её из окна гостиной. Она стояла у нашего крыльца, будто появилась прямо из тумана. Длинный плащ цвета белой глины идеально облегал её хрупкую фигуру. Волосы были убраны в строгий пучок, ни один волосок не выбивался из-под аккуратной чёрной ленты. Она выглядела почти прозрачной на фоне туманной дымки.
Я распахнула дверь и невольно сделала шаг назад. Глаза Ингрид были серо-зелёные, глубокие, будто покрытые тончайшим слоем льда, под которым спокойно и беззвучно движется холодная вода.
– Лина, – произнесла она с улыбкой, которая была дружелюбной и отчуждённой одновременно. – Наконец-то.
Она шагнула ко мне и легко коснулась моих плеч, чуть задержав руки. В её движениях была идеальная выверенность, словно она заранее знала, как именно я стою и где буду стоять в следующий момент.
– Ингрид, – ответила я, с трудом выдавливая улыбку. – Приятно познакомиться лично.
– Ты чудесно выглядишь, – произнесла она, и в голосе была странная, ненавязчивая интонация, словно каждое слово аккуратно взвешивалось на весах. – Хотя, наверное, устала?
– Немного, – призналась я, стараясь удержать её взгляд.
Адам появился за моей спиной и мгновенно преобразился. Теперь он был словно другой человек – мягкий, улыбающийся, какой-то внезапно юный.
– Мама, как добралась?
Он нежно обнял её, а я почувствовала себя лишней, будто в их семейном круге образовалась невидимая граница, через которую мне нельзя переступить.
Ингрид вошла в дом, аккуратно, почти неслышно ступая по паркету, словно боялась нарушить тишину, которую, казалось, сама принесла с собой. Её багаж – небольшой, идеально ровный чемодан цвета слоновой кости – оказался в центре гостиной, абсолютно прямой и параллельный стенам.