Может, это был ее способ избавиться от одиночества. Хотя этот угрюмый человек в черной водолазке, приходивший раньше, до моего переезда, довольно часто, все-таки вызывал подозрения.
– Что ж ты стоишь на пороге?
Госпожа Синитра развела руками, кутаясь в свою мягкую серую шаль, которая облегала ее полные плечи.
– Я искала маму. Вы случайно не слышали, когда она ушла?
Женщина нахмурилась, потирая пальцем крупную родинку на подбородке. Она казалась неуместной на приветливом смуглом лице.
– Знаешь, Юдит, я давно уже не видела Алисию. В последний раз вроде в этот вторник.
Мои брови взлетели вверх. Как это – во вторник? Пусть этот дом и считался элитным, благодаря расположению в самом центре города, однако был довольно старым и обладал весомым недостатком – отвратительной слышимостью. Можно было сказать, когда чистят зубы, обедают или убираются соседи.
– Если я не ошибаюсь, кто-то зашел к ней, около семи вечера, я как раз убирала посуду после ужина. Думаю, это была девушка, потому что раздавались женские голоса. Они разговаривали на повышенных тонах. Причем, знаешь, твоя мама звучала как-то истерично. Что они обсуждали, не помню уже, только Алисия крикнула «Не смей!».
Я поежилась. Это мог быть кто угодно. Мама намного общительнее меня.
– А что было дальше? – мое бормотание звучало вымученно.
Старушка замолчала на пару мгновений.
– Они еще стояли какое-то время, но уже намного тише, затем хлопнула дверь. После этого Алиссия ушла, но точно когда, не помню. С тех пор от нее ничего не слышно. Наверное, снова к своим машинам вернулась.
Она пожала плечами. Серая шаль скатилась, обнажая цветастую ткань тонкого халата.
– Ты ищешь ее?
Я кивнула.
– Не переживай. Твоя мать часто пропадает, сама знаешь. В газетах писали об испытаниях этого аппарата, как его…
– Дирижабля обновленного типа.
– Да, да, – ее лицо разгладилось. – Заходи к понедельнику, глядишь, объявится.
***
«Не объявится» – пульсировало в моей голове. Откуда взялись такие мысли – непонятно. Однако стойкая уверенность в этом не покидала меня. Стало жутко.
Как бы мне не хотелось верить в чужие слова, умом я понимала: события вокруг происходят не просто так.
Словно я была марионеткой в ловких пальцах кукловода, который с интересом наблюдал за моим смятением, как наблюдают за умирающей бабочкой-однодневкой, отчаянно бьющей крыльями рядом с тусклым источником света, так и не сумевшего ей помочь.