Я поднялась. Легкое головокружение заставило пошатнуться.
– Останься. Выслушай меня, – она рванулась ко мне, схватив за руки и прижав к своей груди. Я ощутила тепло, исходящее от ее голой кожи над глубоким разрезом. – Я дам тебе ответы на все вопросы.
Что?
– Ты ведь хочешь узнать, что творится с тобой?
***
– Хрустальные холмы раньше были особенным местом, со своей историей. Я до сих пор с печалью вспоминаю то, что произошло в том месте. Любые людские потери немыслимы.
Эмерот передернула плечами в попытке избавиться от чего-то, что тревожило ее душу.
– Их прозвали так из-за протянувшихся невероятной цепью вдоль подножия и по склонам кустов жасмина, которые, клянусь, могли звенеть как колокольчики. Во время цветения запах стоял невероятный. Глубокий, сладкий, аромат с фруктовой ноткой, он наполнял наши легкие чудесным дурманом. В детстве мы любили срывать белые цветы с нежными лепестками и, договорившись с бабушкой, лакомиться приготовленным ею жасминовым мороженым. Хотя, и цветами мы тоже могли наесться.
Она негромко рассмеялась, прикрыв губы. Я внимательно слушала, стараясь понять, к чему ведет эта женщина.
Смятение глубоко поселилось во мне, вызвало панику и пощекотало нервы.
– Мы выросли там, я и Алиссия.
– Вы были подругами? – резко спросила я. – Мама никогда не упоминала о вас.
Эмерот дернулась, словно ошпарившись, когда услышала, как я называю Алиссию.
– Нет, Юдит. Мы сестры.
Я удивленно округлила глаза.
– Родные. Я старше на несколько лет. Поэтому издали вы с ней немного похожи. Наша беззаботная жизнь с бабушкой, матерью отца продолжалась до десяти лет. Его самого я никогда не знала: он погиб при исполнении долга в качестве одного из солдатов Империи. Когда мне исполнилось десять, мама забрала меня к себе, в столицу, где исполняла свой собственный долг. Она была банши.
Она замолкла, как будто ожидала моей ответной реакции. Я не нашла слов.
Мне хотелось проснуться, очнуться от долгого сна и вернуться к своей размеренной жизни.
Этим желаниям не было суждено сбыться.
– Возможно, для тебя это звучит невероятно, но семья по нашей женской линии – хранители семьи императора. Моя бабушка занималась этим, моя мать была банши, я верой и правдой служу императору, и ты…
– Я стану следующей. – сухо произнесла я. Это даже звучало… как-то странно. Неправильно. Не по-настоящему.