Турция. Чудеса, в которых находишь себя - страница 2

Шрифт
Интервал


В какой-то момент оказался у вокзала. Даже не помню, как. Просто оказался – как будто город сам привёл.

В зале – прохладно и тихо, пахнет железом, вином и пыльной мятой. Я встал перед табло отправлений и смотрел, как бегут буквы, не читая, а чувствуя.

И вдруг – строчка, будто выдохнулась сама: Selçuk.

Слово как будто вспомнило меня, а не я – его.

Я знал: где-то там, среди турецких холмов, осталась колонна от Храма Артемиды. Одного из чудес света.

Но ехал я не за мрамором.

Я ехал туда, где всё разрушено – но не исчезло.

Тропа, по которой идут не ногами, а внутренней тенью

Поезд мягко качался. За окном – выгоревшие поля и редкие оливковые деревья. Всё вокруг дышало медленно, лениво.На вокзале в Сельчуке – влажный воздух, пахнущий перегретым железом, пылью и раздавленными финиками.

Дорога к храму петляет, будто не уверена, стоит ли вести тебя туда. Сначала – кладбище. Потом – низкий мост, как будто согнувшийся в поклоне. Потом – тропинка, поросшая сухой полынью, пчёлы гудят в зарослях, будто охраняют тишину.

Жаркий воздух давит в лёгких, пряный, с привкусом камня и горьких трав. И вдруг… поле. И колонна.

Стоящая. Одинокая. Белая. Как что-то забытое – но слишком гордое, чтобы напомнить о себе.

То, что не просит внимания – и потому зовёт сильнее

Сначала ты не понимаешь. Перед тобой просто открытое пространство, залитое солнцем, лениво плавающее болото, редкие птицы.

А потом – взгляд цепляется.

Древняя одинокая колонна.

На вершине сидел аист – и его профиль напоминал чернильный иероглиф.

Я подошёл ближе. Земля под ногами потрескивала – как хлебная корка.

И вдруг – в груди стало тихо.

Так тихо, как бывает перед слезами, когда ты понимаешь, что можешь плакать – и никто не остановит.

Богиня, которая не была холодной

Здесь Артемида – не охотница. Не стройная фигура с луком и высокомерным профилем.

В Эфесе она – женщина. Мать. Жрица плоти и трав, рожениц и кровотечений.

У неё много грудей. Она – как древо, кормящее целый народ. Она не обещает защиту – она просто есть.

Храм был как город: 127 колонн, каждая выше виноградной башни. Купола, статуи, аромат мёда, ладана и кедровой смолы.

Он сгорел. В ту же ночь родился Александр Великий. Говорили, богиня была занята его появлением и не уследила за своим домом.

Но храм отстроили. Не из страха. А из тоски. Потому что как жить, если некуда положить ладони, когда молишься?