– Ну что за дела? – раздувал пухлые щеки криминалист Катков. – Могли бы и месяцок подождать, никуда бы потеряшки не делись, раз они такие давние.
Света напряглась, уже в уме прикидывая отпуск на осень. Погодин сосредоточенно посмотрел на телефонограмму.
– И что, только сейчас спохватились? – спросил я. – Где же они раньше были?
Горохов усмехнулся, одарив меня долгим взглядом.
– Ну, ты сам подумай, Андрей Григорьевич. Когда у нас спохватываются? Вот, правильно. Только когда на имя Генерального секретаря приходит письмо, да?
– Опять? – присвистнул Федя. – Да у нас уже второе дело будет из-за писем. Люди бы ещё Брежневу писали… На тот свет.
– Федор! – осадил его Горохов, цокнув языком. – Ты бы хоть раз подумал, прежде чем что-то ляпнуть. Ильича-то хоть не трожь, правильный был мужик, не то что этот сейчас, чую, доведет страну…
Последние слова он пробормотал себе под нос, и никто, кроме меня, их толком не расслышал. Я, как обычно, стоял ближе всех к шефу, поэтому уловил каждую букву. Федя виновато замолк, глядя в пол.
– Значит, жалоба? – уточнила Света.
– Именно, – кивнул Горохов, скривив лицо, словно только что откусил кислого лимона. – Письмо написала учительница. Прямо на имя самого Горбачёва. Мол, местные власти бездействуют, милиция в носу ковыряется, а люди исчезают.
Он почти беззвучно сказал «тьфу» в сторону, будто сам вкус этих слов был ему противен.
– Конечно, письмо бы спустили обратно в область, чтоб кто-то из местных чиновников его подшил, так сказать, в дальний ящик, но нет… Наш дорогой Михаил Сергеевич решил показать себя в выгодном свете. Какой он, понимаешь, чуткий, всевидящий руководитель, мол, даже простые граждане могут до него достучаться. Вот и поручили нам теперь это дело. Вернее, даже не дело, а чёрт знает что. Оно, скорее всего, вообще не возбуждено, а есть отдельные, не связанные между собой материалы о без вести пропавших. И далеко не по всем этим случаям заведены дела, – Горохов нахмурился, пробормотал что-то себе под нос, потом выдохнул: – Да что там. Бардак, а разгребать его нам. Перестройка, мать их так…
– Так. Кто именно исчезает? – уточнил Катков.
– Копия письма учительницы ещё не дошла, но, судя по имеющейся информации, пропавшие – далеко не почётные жители области. Какие-то… я бы даже сказал, маргиналы, Алексей. Люди без семьи, без связей. Алкоголики, рабочие-одиночки, бывшие заключённые. В общем, те, кого искать никто особо и не будет. Кому они нужны, кроме нас?