– Вы не улыбайтесь, Салтан Абдикович, – подхватил менее горячий Наташа, – мы тут каждый день на эту тему спорим, проектируем там, анализируем… Алексей прав. Ну, даже если мельница в принципе им понравится, кто будет ее строить? Для этого надо выделить целый двор, у них ведь подворовая специализация. А резервных дворов нет, все при деле. В помощь своим домашним хозяйкам никто на это не поднимется – для этого надо быть и лесорубом, и каменщиком: жернова обтесывать. К тому же лесорубы что наломали, то сдать должны – на мельницу не припасешь ни досочки, ни колышка. Так что не получается.
– Ну а жители так называемого Закрытого Дома? – Абоянцев довольно щурился, поглаживая свою реденькую, лопаточкой, бородку, – встряхнулся скисший было коллектив, даже жалко; ведь как тут ни гадай, а все равно решать-то будут на Большой Земле, как сейчас с мельницей. – А вы учли, голубчики мои, что в Храмовище мы имеем избыток рабочей силы, и как раз самой различной специализации? Да и законы под боком – вписывай любой: хоть про мельницу, хоть про метеорологический спутник. Для того чтобы заставить жрецов сдвинуться с места, нам нужно будет продемонстрировать только один момент – что испеченные нами лепешки сказочно вкусны…
И почему-то все посмотрели на Гамалея.
– Я – что, самый выразительный чревоугодник? – возмутился он.
– Не без того, Ян, не без того…
Хохот стал всеобщим. Не смеялись только Сирин и Самвел, которому так и не удавалось прочесть свои стихи.
И Кшися смеялась вместе со всеми – рот до ушей, а глаза неподвижные, что вода озерная, – и вперилась прямо в Абоянцева, в бархатный его тибетский халат. Зачем он говорит все это, ведь знает, что не сегодня завтра придет сигнал с Большой Земли – экспедицию свернуть, вернуться на базу, материалы передать в Комиссию по контактам. Вот и вся сказка.
– Давайте подождем немножко со всеми шарабанами, фарфоровыми фабриками и прочими гигантами металлургии, – прозвучал ее чуть насмешливый воркующий голосок. – Ограничимся пока лепешками. Только испечем их не у нас на ультраволновой плите, а снимем стену, выйдем в город – и прямо там, на их очагах…
– Но с нашими сковородками! – крикнул было Наташа, но осекся – настала выжидательная пауза. Так выступать могла одна Кшися – в силу своей детской непосредственности.