«Кажется… да, – пробормотал он, – Что это было?»
Артем лишь покачал головой. Он знал, что это было. Конец. Но говорить об этом не было ни сил, ни смысла. Сейчас было важно другое. Они сели. Хоть и чудом, хоть и в никуда, но сели.
Дверь в кабину распахнулась. На пороге стояла бледная Мария, молодая врач, ее обычно аккуратные волосы растрепаны, на лице – шок, но в глазах – проблеск решимости. За ней виднелись такие же бледные, испуганные лица пассажиров. Их глаза были полны вопросов, страха, и… хрупкой надежды. Надежды, которую Артему теперь предстояло оправдать.
«Все живы?» – спросила Мария, ее голос дрожал.
«Пока да, – ответил Артем, вставая с кресла. Он чувствовал тяжесть во всем теле, но это была не столько физическая боль, сколько груз новой, необъятной ответственности. – Надо выбираться. И осмотреться».
Он взглянул в иллюминатор. Под ними простиралась бескрайняя, мертвая равнина, покрытая грязью и обломками. Вдалеке, на горизонте, виднелись лишь искаженные, обезображенные силуэты того, что когда-то было горами или, возможно, небоскребами. Тишина была неестественной, оглушительной. Ни птиц, ни ветра, ни единого звука, кроме их собственного дыхания. Мир умер. И они, эти двадцать человек, были единственными, кто чудом избежал его участи.
Первые минуты выживания. Первые шаги по этой новой, незнакомой земле. Воздух был влажным, тяжелым, с запахом тлена и немыслимых объемов разрушения. Они были одни. Совершенно одни. И эта мысль, тяжелая и необъятная, обрушилась на Артема со всей силой.
Глава 3: Последние люди
Сырой, тяжелый воздух обволакивал, проникая под одежду, до самых костей. Артем, хромая и ощущая каждый ушиб, выбрался из искореженного фюзеляжа на вязкую, чавкающую грязь. Запах тлена, сырой земли и невыразимого разрушения ударил в нос с новой силой. Он оглянулся на самолет, его когда-то гордый стальной корпус теперь был изуродованным остовом, наполовину увязшим в бурой жиже.
За ним, один за другим, выбирались пассажиры. Их лица были бледны, в глазах застыл немой ужас. Шок, отрицание, истерика – весь спектр человеческих реакций на немыслимое горе проступал на их лицах, словно невидимая печать. Молодая женщина, кажется, по имени Ольга, упала на колени, из ее горла вырвался надрывный, беззвучный крик. Пожилой мужчина, Виктор, пытался стряхнуть грязь с дорогого костюма, его движения были резкими, полными нервной энергии. Елена, пожилая учительница, сидела на обломке крыла, прижав к груди видавшую виды сумку, ее взгляд был направлен в пустоту. Подросток Саша, ссадины на лбу, смотрел вокруг широко раскрытыми, полными потрясения глазами.