– Он очень слабый. Удивительно что он вообще выжил.
– Сам бог дал ему второй шанс.
– Бедный малыш. Что с ним теперь будет?
– Пока он будет в детской реанимации, а после уже детский дом.
– Мне так жаль его. Такой маленький и беззащитный. Если бы я только могла забрать его…
– Сейчас время такое. Люди не думают о последствиях. Он не первый и он же не последний. Такова жизнь.
– Надеюсь у него всё будет хорошо.
В этот же день меня поместили под стеклянный «купол», не помню как я оказался в нём. Проснулся от монотонного звука и наконец- то темнота. В нём очень тепло и я наконец- то могу лежать без колючего одеяла и пелёнок, мне этот «купол» напоминает мамин животик. Я бы очень хотел снова услышать её голос. Ночью мне стало очень больно. У меня болели руки и ноги, хотя кажется у меня болело всё тело. Становилось очень жарко и дышать становилось больнее и тяжелее. Мне казалось что кислород заканчивается. Я вдыхал жадно воздух, а он отдавал болью в груди. Кричать у меня уже не было сил. Я думал: если дышать так больно, то зачем вообще дышать?
Теперь мне снова неудобно лежать. Я не знаю сколько прошло времени, но кажется уже не так больно. Только шевелить руками стало больно и что-то сковывает движения. Я приоткрыл глаза и понял что мне мешают трубки, которые торчали со всех сторон вокруг меня. Кто-то зашёл ко мне. Я услышал два женских голоса, я не слышал их ранее, но я лежал и молча слушал хоть и понять я их не мог.
– Я слышала ночью у вас было чепе.
– Да. Снова приступ.
– Что говорит врач?
– Последствия интоксикации в утробе. Ломота в теле, приступы эпилепсии.
– Да уж, не сладко же ему придётся. Но думаю скоро у него это пройдёт. Сильный малый он видно. Конечно совсем без последствий не обойдётся.
– Какие последствия?
– Дурачком будет.
Они ещё пару минут говорили, а потом ушли. А я снова остался один и почему только все уходят от меня. В больнице обо мне заботились, кормили вкусным молоком. Одна из медсестёр мне понравилась больше всех, она была первым человеком и чудом что я увидел. Я не знаю как её зовут, но у неё волшебный голос. Она одна всегда мне пела колыбельную, ну как мне, помимо меня ещё были дети. Но я то чувствовал, что она поёт именно мне.
Когда я её увидел солнце было уже высоко в небе, лучи солнца освещали её рыжие кудряшки и казалось что они горят как пламя огня. Откуда я могу это знать? Да не откуда, но так говорит наш врач когда видит её. Ещё он говорил, что её глаза как весенняя листва. Такая молодая и полная сил. Но наше счастье с ней длилось недолго и через месяц меня выписали и повезли в детский дом. С этого дня я больше её не видел.