– Почему я должен терпеть тебя здесь несколько часов?
Блайт обвела жестом салон.
– Мы уехали после нашего свадебного приема. Полагаю, нас ожидает медовый месяц?
Горький смех Ариса отозвался мурашками на коже, заставив Блайт почувствовать, как ослабленная шнуровка, словно змея, скользит по телу.
– Да я скорее вогнал бы себе в грудь кол. Медовый месяц. – Он усмехнулся, его глаза опасно блеснули расплавленным золотом. – Ты сошла с ума. Мы вернемся в Вистерия Гарденс, как только гости разойдутся.
В мгновение ока золотые нити засияли во всех направлениях. Они больше не казались едва уловимой паутинкой, став скользкими, как металл, и такими острыми, что одно прикосновение грозило разрезать кожу. Блайт отодвинулась на край сиденья и распахнула занавески, вытягивая шею, чтобы увидеть, как гости вдалеке выходят из дворца. Один за другим они двигались вперед, молча садясь в свои экипажи.
Арис контролировал их. Конечно, что его останавливало?
– У тебя есть власть над миром, и вот как ты ее используешь? – Она откинулась на спинку сиденья, прежде чем увидела отца или Сигну, и взяла себя в руки. Не стоило поднимать шум, это только раззадорит его. – По крайней мере, ты мог бы отвезти меня на море. И я бы не отказалась от сафари.
– Я лучше отгрызу себе руку, – был его единственный ответ.
– Люди начнут задавать вопросы, если узнают, что мы все еще здесь, – возразила Блайт. Десять минут в карете, и лошади уже повернули обратно ко дворцу.
– Никто не задаст вопрос, если не сможет нас найти, – отрезал Арис. – Хватит с меня твоих приставучих друзей. Мы уедем из города на время медового месяца, вернемся, когда наступит подходящее время, и тогда попрощаемся…
– Друг с другом? – оживилась Блайт.
– С этим городком, кретинка.
Сначала Блайт решила, что он, должно быть, шутит. Она ждала, что он рассмеется или что его самодовольные губы изогнутся в улыбке, которая подтвердила бы, что он всего лишь пытается ее разозлить. Однако Арис сохранял самообладание, когда дворец снова показался в поле зрения.
Блайт уставилась на него, и у нее пересохло во рту, когда она вспомнила предостережение отца.
– Что, прости?
– Все в городе считают меня принцем, – сказал Арис, взмахнув рукой. – Ты же не думала, что мы останемся здесь. – Хотя он и не спрашивал, Блайт посчитала нужным ответить.