При виде меня на красивом лице Лир расцветает подозрительно виноватая улыбка.
– Я не ожидала, что вы так быстро вернетесь, – говорит она, раскладывая голубую ткань на постели.
Это платье. Великолепное платье с воротником под самое горло, без рукавов и с практически обнаженной спиной. В моем мире в приличном обществе такое не носят. И не дай богам в таком наряде помереть.
– Что это, Лир? – выгибаю я бровь. – Чем ты занята?
Она смотрит на платье, удивленно моргая, словно сама в первый раз его видит. Вернув взгляд ко мне, опять виновато улыбается.
– Вы хорошо провели время в человеческом мире?
– Благодарю, неплохо. Так чем ты занята? – отвечаю я. Меня так просто не отвлечь.
– О чем вы, госпожа?
Я красноречивым взглядом указываю на платье.
– А, вы об этом. – Лир опять хлопает ресницами, красиво покусывая губу, а потом поворачивается ко мне и выпаливает: – Я не виновата, госпожа! Мне передали, что принц ждет вас вечером на ужине и что вы должны быть подобающе одеты. Вы же не станете возражать, что это подходящее платье для ужина с принцем?
– Что? – пораженно открываю я рот. – Я должна сегодня ужинать с ним?
Не понимаю. Принц ясно выразился, что терпит меня поневоле и в свободное от занятий время не хочет иметь со мной ничего общего. Я здесь для того, чтобы обучиться всему необходимому для библиотекаря Веспры, чтобы следить за гримуарами и не давать вырваться на свободу рейфам. Я здесь, потому что должна приносить пользу… Сам принц предпочел бы, чтобы я находилась подальше от него.
– Почему? – вырывается у меня.
Губы Лир изгибаются в понимающей улыбке.
– Прихоти принца не обсуждаются, – невозмутимо замечает она, снимая с меня плащ. Увидев под ним скромное платье, фыркает и добавляет: – Я набрала вам ванну. Лучше поторопиться и смыть с вас все принесенное из мира людей.
Выражение ее лица говорит о том, что спорить с ней бесполезно. К тому же чудесно принять ванну после всех тягот дня. Я прохожу в ванную комнату и, сняв туфли с чулками, хмурюсь.
– Лир?
– Да, госпожа?
– Последние пару дней вы не слышали ничего о детях?
Служанка поворачивается ко мне с бесстрастным лицом.
– О каких детях вы говорите?
– Ты прекрасно знаешь, о каких, – сердито смотрю я на нее. – Я не видела их с того дня, как вырвался рейф, и переживаю за них. Ты не знаешь, они пытались прийти ко мне?