Проблема школы № 9 состояла в том, что никому из руководства даже в голову не пришла мысль создать дополнительные учебные места для вновь принятых учащихся, от чего сама собой сложилась необходимость принудительного освобождения образовательного пространства.
А далее всё покатилось перекати-полем по единственно приемлемой схеме: метлу в руки и вперёд – выметать за порог «своих», ради блага «чужих», в погоне за призрачным сиянием ореола элитарности.
В момент появления в школе № 9 параллели специализированных старших классов Лидия Ивановна Баландина – завуч по воспитательной работе, мысленно перекрестилась. Отныне и навсегда она избавлялась от необходимости воспитания «сложных» подростков, ведь, как только у школьника начинали проявляться признаки переходного возраста, выражающиеся в упрямстве, непослушании и свободомыслии, завучу необходимо было лишь дотянуть ребёнка до конца восьмого класса.
Далее следовало исключение из школы в виде жёсткого пинка под зад.
Практика ежегодного формирования-расформирования после восьмого класса позволила исключить из педагогического процесса такое фундаментальное понятие, как «взаимное уважение и товарищество», подчёркнуто-выделенное основателем современной педагогики Антоном Семёновичем Макаренко в качестве опорной точки при взаимодействии учителей и учеников.
К чему вся эта ерунда?
На взгляд завуча 9-й школы города Перми «уважение и товарищество» в отношении подданных её личного царства-государства являлось полным анахронизмом – блажью составителей педагогических учебников. Завуч-воспитатель вдруг поняла всю прелесть процесса ротации, когда она одним росчерком пера могла избавиться от любого воспитанника после окончания им восьмилетки. Избавиться от того, кто косо посмотрел на неё в школьном коридоре, кто осмелился раскрыть рот и высказать свое личное мнение, порой даже не в разговоре с самой Баландиной, такой «великой и ужасной», вальяжно расположившейся на второй ступеньке трона власти, а с её подругой – математичкой Царёвой из кабинета напротив, и нескольких таких же жёстких преподавателей, фамилий которых уже трудно вспомнить.
Увы…
В любой школе работают люди, к профессиональным качествам которых нет претензий, а что до любви учащихся, так им это не особо и нужно. Любовь к детям и сентиментальность являются для таких учителей отстранёнными понятиями, словно запах лесных фиалок для страдающих потерей обоняния. И своих учеников они воспринимают только через критерии молчаливого послушания и высокого процента успеваемости.