–Они близко,– прошептала Лира, ее глаза, цвета лесного омута родных Альдмарских холмов, расширились от знакомого ужаса. Издалека, поверх шума порта, донесся пронзительный лай не обычных дворняг, а дрессированных ищеек Гильдии Работорговцев. Звук заставил Эрмина сжаться в комок, вспоминая клетки на рынке и пустые глаза тех, кто в них сидел.
Бегство было отчаянной авантюрой. Последние золотые стражнику на западных воротах. Старая, разваливающаяся карета, купленная у подпольного торговца. Маршрут: через Королевский Тракт на Запад, к границе Альдмарка. Там, в городе-крепости Стормгард, у Торвина оставался старый друг, капитан стражи, способный укрыть их. Надежда на новую жизнь, свободную от этого кошмара, где люди не были товаром.
Но Хафенск, как спрут, не отпускал своих жертв легко. Особенно тех, кто уносил его грязные тайны.
Они мчались по Королевскому Тракту уже третий день, оставив позади соленый смрад побережья и удушливую атмосферу рабства. Воздух стал чище, наполняясь ароматом хвои и влажной земли предгорий. Впереди, за поросшими вереском холмами, темнели дремучие, почти мифические Леса Эльгариона естественная граница между человеческим королевством Альдмарк и таинственным, закрытым царством эльфов. Надежда, хрупкая, как первый лед, теплилась в груди Эрмина. Еще немного… Еще день пути до пограничной заставы Альдмарка, до Свободы…
Карета тряслась на ухабах. Эрмин дремал, уткнувшись головой в колени матери, слушая стук колес и мерное дыхание отца. Лира тихо напевала колыбельную Альдмарка песню о зеленых холмах, чистой воде и ветре свободы. Это был островок покоя в море страха.
Внезапно лошади дико заржали, встав на дыбы. Карета дернулась и замерла как вкопанная. Раздался крик Торвина не команда, а предупреждение, полное ярости и ужаса. Затем леденящий душу свист стрел.
Тх-х-х! Тх-х-х! Тх-х-х!
Тупые удары стрел, вонзившихся в деревянные борта кареты рядом с Эрмином, прозвучали как похоронный звон. Он вскрикнул, отпрянув. Лира резко прижала его к грязному полу повозки.
–Разбойники?!– выдохнула она, но в ее глазах уже читался ответ страшнее расчетливый, профессиональный ужас.
Дверцу кареты с грохотом сорвали с петель. На пороге стояли не заросшие дикари, а пятеро мужчин в прочной, темной, лишенной опознавательных знаков коже. Их лица были скрыты до переносиц черными масками, но глаза… Глаза были холодными, пустыми, как у акулы на рынке. В них не было ни злобы, ни азарта только расчетливая жестокость ремесленников смерти. Охотники за головами Гильдии. Присланы тем самым лордом-губернатором.