Ивар не знал, что в сотнях миль к югу, в пыльной библиотеке посреди бескрайней пустыни, молодая женщина проснулась от того, что родимое пятно на ее плече вспыхнуло болью и светом. Лисея Вард прижала ладонь к метке и выглянула в окно на звездное небо.
Что-то изменилось. Что-то началось.
И древние тексты, над которыми она корпела всю неделю, внезапно заговорили с ней на языке, которого она не знала, но понимала каждое слово.
Песчинка попала в механизм.
Пора.
Глава 2. Голос из костяного храма
Лисея Вард проснулась с ощущением, что кто-то прожег дыру в ее плече раскаленным железом. Родимое пятно, с которым она родилась, пульсировало болью и излучало слабый золотистый свет сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Она села на кровати, прижимая ладонь к метке, и выглянула в окно своей келии.
Звезды над пустыней Ахт-Сехмет горели необычно ярко, словно кто-то полировал их всю ночь. А на горизонте, там, где должен был быть только песок и скалы, мерцало что-то похожее на зарницу. Но дождей в пустыне не было уже полгода.
Лисея поднялась с постели и подошла к письменному столу, заваленному древними манускриптами и свитками. Орден Письма и Пепла дал ей эти тексты для изучения – самые загадочные, самые непонятные записи из архивов, которые накапливались столетиями. Документы, которые не мог расшифровать ни один историк.
Она зажгла масляную лампу и склонилась над свитком, с которым работала последние три дня. Пергамент был старым, почти рассыпающимся, а чернила выцвели до бледно-коричневого цвета. Но сейчас, при свете лампы и в отблеске ее пылающей метки, буквы казались более четкими. Словно они просыпались от долгого сна.
– Что же ты хочешь мне сказать? – прошептала Лисея, проводя пальцем по строчкам.
Текст был написан на языке, который она условно называла "протографической латынью" – смеси древних диалектов, которая встречалась только в самых старых документах. Язык тех, кто жил еще до великих империй, до королевств, до того, как люди научились записывать историю.
"…и в тот день, когда механизм времени даст сбой, появится знак на стенах святых мест. Знак трех линий, что не могут встретиться, но встречаются. И тогда придут они – песчинка и хранительница, носящие ключи к восстановлению. Но путь их будет усеян костями тех, кто пытался пройти его прежде…"