– А мы можем как-то без этого обойтись?
Эльф ещё раз окинул меня взглядом.
– Нет, я слишком изголодался по женской ласке, а ты слишком обнажена и слишком красива, чтобы я смог к тебе не приставать.
– Что будет, если я откажусь?
– Ничего, разойдёмся каждый своей дорогой, – насмешливо ответил он, прекрасно понимая, что одной мне не выжить.
– Хорошо, я согласна, – обречённо ответила я.
Всё-таки секс с эльфом – это лучше, чем смерть. Лучше же, да?
Тем временем эльф подошёл и отвёл мои руки в стороны, открывая себе вид на моё тело. Я смутилась, но вырываться не стала.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Екатерина. Катя, – голос дрожал, – а тебя?
– Танари́л. Я буду звать тебя Ка́та, Катари́на. Так мне нравится больше, – он притянул меня к себе и притиснул к телу.
От ощущения обжигающе горячей кожи я отпрянула, а затем сама прижалась за новой порцией тепла. Катарина – действительно звучало как-то более утончённо.
Всё было неправильно. Всё было настолько неправильно, что мозг перестал это даже осознавать. Итак, минут двадцать назад я была в родном городе, стояла в очереди в портал, смотрела, как Тавервель накладывал на нас какое-то заклинание, отчего все становились брюнетками. Сама я была от природы русой и сероглазой, а другие девушки с похожей внешностью сильно потемнели после его колдовства. Видимо, я тоже, но без зеркала сказать сложно. В портал заходила четвёртой по счёту, а вывалилась из него в лесу одна, и мой договор был аннулирован. Значит, вмешались боги.
И теперь я стою по колено в сугробе абсолютно голая и обнимаюсь с симпатичным наглым эльфом. Без договора, еды, одежды, каких-либо гарантий и перспектив. Но с магией, которую я совершенно не знаю, а вот эльф с ней прекрасно знаком. И может меня обучить. Значит, если я хочу выжить, то должна держаться его и впитывать знания по максимуму. Придётся расстаться с невинностью, но я не особо ею дорожила. Для покойной бабушки она была гораздо большим сокровищем. Через месяц мне исполнится двадцать один год, и признаваться кому-то, что у меня до сих пор не было никаких отношений, уже становилось неловко. Почему-то на мою девственность клевали исключительно неприятные мужики за тридцать пять с замашками домашних тиранов. А хорошие парни сторонились, стоило рассказать о моей невинности.