– Значит, вы предлагаете разделить наши силы? – в голосе Пегова появились те самые интонации, от которых у подчиненных обычно начинается нервный тик. – Напомню, в прошлый раз, когда Балтийский флот разделился, вы ударили нам в спину!
– Вы опять за свое, вице-адмирал! – покачала головой Агриппина Ивановна. – Может, хватит ворошить прошлое, тем более когда будущее Империи висит на волоске!
– Будущее Империи заключено в безопасности императора, – вступил Гревс, – а не в складах с рудой и топливом!
– Император без флота, без горючего и без возможности залатать пробоины – это просто мальчик в золоченой клетке! – Агриппина Ивановна явно завелась по полной.
Дискуссия стремительно скатывалась от стратегического планирования к банальной перепалке. Нужно было срочно вмешаться.
– Господа! – я повысил голос ровно настолько, чтобы привлечь внимание, но не перейти на крик. – Давайте без эмоций. Вице-адмирал Хромцова права – пассивная оборона обрекает нас на поражение. Но правы и вы, указывая на риски распыления сил.
– Тогда что вы предлагаете, Александр Иванович? – контр-адмирал Зимина наконец подала голос, и я заметил, что все это время она внимательно наблюдала за участниками спора, словно оценивая каждого.
Я на мгновение задумался. Проблема была не только тактическая – она упиралась в отсутствие единоначалия. Пять адмиралов, пять мнений, пять самолюбий и целый букет взаимных обид. Классический рецепт катастрофы. Нам позарез нужен был главнокомандующий, чье слово стало бы истиной в последней инстанции.
И тут меня осенило.
– Предлагаю прекратить эти бесплодные дебаты, – сказал я максимально спокойным тоном. – Мы можем препираться до второго пришествия, но воз останется на том же месте. Нужно единое командование, а решение о назначении главкома может принять только один человек.
– Княжна-регент? – уточнил Пегов.
– Император, – поправил я. – В конце концов, это его флот, его система и, простите за банальность, его война. Пусть Его Величество либо сам определит стратегию, либо назначит того, кто будет за нее отвечать.
Реакция оказалась предсказуемой, как восход солнца. Арсений Павлович покачал головой с выражением человека, услышавшего предложение научить кота играть на скрипке. Гревс фыркнул, не скрывая скепсиса. Даже обычно невозмутимая Настасья Николаевна выглядела озадаченной.