Мужчины гогочут, а я покрываюсь гусиной кожей.
Может, зря я была такой настырной? Надо было валить в другой край или область, открывать магазин там.
Но мне тут же становится стыдно за секунду слабости.
Я люблю свой жаркий юг. Я родилась здесь, выросла и ни за что не хочу уезжать. Не какому-то пупу земли меня выселять.
Егор Руданский
– Глава, вам тут подарок!
Мои ребята выглядят слишком довольными. Слишком.
Идут ко мне плотнячком плечом к плечу, кого-то загораживая собой. Все какие-то нервно-возбужденные. Никогда их такими не видел.
И когда они расходятся в разные стороны, я аж подаюсь вперед, ставлю локти на колени.
Вижу блондинку в темном платье, перевязанную ярко-алой лентой. Мое тело мгновенно напрягается, а кровь начинает бежать по венам с бешеной скоростью.
Инстинкты встают на уши, и только годы контроля позволяют удержать себя на месте.
Мне хочется расшвырять всех вокруг нее – стоят слишком близко.
Она жутко напугана. Я ловлю момент, когда ее взгляд, что бегло проходится по клубу, останавливается на мне.
Ее глаза широко распахиваются, и я подрываюсь с места.
Хочу, чтобы она улыбалась мне. Пусть не призывно, но хотя бы приветливо. А у нее губы белые.
В мгновение оказываюсь рядом с ней, и парни испаряются. Она ниже меня – голова на уровне моих ключиц. И я втягиваю воздух у ее волос.
М-м-м, сладкая пьянящая дыня.
Заглядываю в глаза. Красивые светлые омуты, в которых на несколько секунд вязну.
Однако мне совсем не нравится заячья настороженность, которую я вижу там.
Откуда парни ее взяли? Явно же не бижутерия.
Боится меня до трясучки – вон вся дрожит, дышит урывками, нервно.
Во мне просыпается инстинкт, который работает только на мою семью, – инстинкт защитника. В нем я глух, нем и смертельно опасен.
Если кто-то задевает моих – он не жилец.
Я даже выяснять ничего не буду. Все в округе знают, что МОИХ обижать нельзя. НИКОГДА.
Я смотрю на алую ленту, что обвивает ее. Она не впивается в тело, нет других следов связки. При желании девушка может скинуть эту праздничную упаковку, но она стоит.
Хочет меня?
Нет, не меня.
Егора Руданского.
Эта мысль немного отрезвляет, но я все равно не могу от нее отойти. Стою, дышу ей, а рука уже тянется к ее волосам. Хочу потрогать.
Беру локон, и она забывает дышать. Пропускаю мягкие волосы сквозь пальцы – настоящий шелк. В моих грубых руках они выглядят контрастно.