– Как тебя зовут? – Я отпускаю локон, дотрагиваюсь до ее щеки.
И тут она резко дергает головой в сторону, словно ей неприятны мои прикосновения.
Я мигом сатанею – зверь подбирается так близко, что я чуть не рычу.
Моей звериной половине очень не нравится, что эта красотка брыкается. Так и хочется подмять под себя, сделать так, чтобы стонала от удовольствия и просила еще.
И я дергаю за ленту банта.
– Ты – мой подарок, – говорю, глядя ей прямо в глаза.
Она словно загипнотизирована мной, и я усмехаюсь про себя. Вот так-то лучше, девочка. Давай без фокусов.
Ты же сама пришла. Сама замотала себя в эту ленточку. Сама преподнесла себя мне на блюдечке с голубой каемочкой.
Представляю, как раздену ее движение за движением, и внизу живота каменеет.
Бант развязывается, лента спадает к ее ногам, а я все еще держу один кончик.
Начинаю наматывать на два пальца перед ее носом, пристально глядя ей в лицо.
Специально тяну время, чтобы она перестала бояться, привыкла ко мне. Принуждение – это не ко мне. На меня вешаются отборные красотки. Захочу – проснусь в кровати с двадцатью лучшими девушками страны.
А она следит за тем, как я наматываю ленту на пальцы, и все никак не может расслабиться.
– Ведешь себя так, словно тебя отец мне за долги продал, – говорю я, засовываю свернутую ленту в карман, беру ее за руку и веду к столу.
Пусть попьет, поест, немного успокоится.
Кидаю на ребят взгляд, и они тут же отходят подальше, образуя зону отчуждения. Знаю, что ни одну бижутерию сюда не пропустят, пока не дам другую команду. Только официанта, и только по делу.
Я сажусь первым, тяну ее за руку на себя, чтобы упала ко мне на колени, но она упирается в спинку дивана и садится рядом.
Какая строптивая.
Ладно.
Это даже интересно. Надоели липучки.
На кофейном столике перед диваном стоит большая фруктовая ваза. Я беру шпажку, насаживаю дольку персика и медленно подношу к ее губам.
И ловлю ее взгляд: «Ты что, охренел?»
Чуть не роняю персик, мать твою.
А она умеет посылать одним взглядом и движением бровей.
Хорошо играет в недотрогу. Вот только сама же пришла.
– В эту игру могут играть двое, – низким голосом говорю я и подношу дольку персика к ее губам.
Она подается назад, вжимается в спинку дивана и начинает отстраняться. Я беру ее руку и вставляю в нее шпажку с персиком.
Мгновенно убираю давление, жестом зову официанта.