И напирает сильнее. Я рефлекторно подаюсь назад, вжимаюсь в спинку дивана и отстраняюсь как можно дальше.
«Запихни ее себе знаешь куда, игрок чертов?!» – крутится у меня на языке.
Не успеваю я оценить, что для меня приятней – вернуть цветочный или таки послать его лесом, – как он вставляет шпажку с персиком мне в руки.
Отворачивается, откидывается на спинку дивана, зовет жестом официанта.
– Исполните желание девушки, – приказывает Руданский пареньку, который выглядит напряженным и собранным, словно представляет честь страны на олимпиаде.
В моих руках тут же оказывается меню, но я его даже не разворачиваю. Прикрываю ноги и говорю:
– Я хочу с вами поговорить.
Егор Руданский
Она поговорить хочет, а я только и смотрю на ее пухлые губы.
– Говори. – Опускаю взгляд ниже и вижу на ее шее круглый камень на тонкой цепочке.
Он лежит аккурат между ключиц и очень ей идет. Хочу поцеловать ее туда, подцепить кулон языком.
Мои мысли уходят совершенно в горизонтальную плоскость, когда я слышу:
– Вы по ошибке отобрали мой цветочный магазин.
И я тут же смотрю в ее глаза.
Что?
– Еще раз, – говорю и чувствую, как по мышцам разливается напряжение.
– Случилось недоразумение. Понимаете, срезанные цветы нельзя есть. Они обрабатываются химикатами и еще черт знает чем для более длительной сохранности. Привозят их сюда самолетом из-за границы, они сначала стоят на оптовом складе и только потом попадают в частные магазины… – начинает она, голос дрожит от волнения.
– Стой. – Я кладу руку на спинку дивана за ней, поворачиваюсь к девушке всем корпусом.
А потом перевожу взгляд на Федю. Он точно знает, когда я недоволен, и готов ловить трындюля.
– Да, глава? – Федя тут же появляется рядом.
– Откуда эта крошка?
Она оскорбляется, что я говорю о ней вот так в ее присутствии, это видно. Но я всегда фильтрую окружение и доверяю своей чуйке. И сейчас я четко понимаю, что что-то не так.
Это не девчонка с улицы или сайта эскорт-услуг. Не влюбленная фанатка, ожидающая хотя бы одной ночи со мной.
Федя совершенно нетипично для себя мнется, отводит взгляд, а потом говорит всего два слова:
– «Доборотень», глава.
И отступает на два шага назад, опустив голову. И все ребята моей стаи замирают, опускают головы, понимая, что сейчас они у них полетят.
– Что ты сказал? – обманчиво спокойным тоном спрашиваю я.