или
республика. Она поначалу процветала, но недолго – пока не умирало поколение, свергнувшее олигархию. Новое поколение, не знавшее тяжести тирании, воспринимало свободу как вседозволенность: каждый преследовал лишь личные интересы, попирая справедливость, – так республика погружалась в
анархию. Желая покончить с беззаконием, люди видели спасение в сильной руке и опять выбирали
единовластие. И цикл начинался сначала.
Из этого можно сделать вывод, что все формы правления обладают недостатками: хорошие – нестабильностью, плохие – разрушительностью. По этой причине мудрые реформаторы старались избегать чистых форм, отдавая предпочтение смешанным системам, где власть сбалансировано распределяется между государем, знатью и народом.
Макиавелли о факторах, влияющих на выбор формы правления:
Не может быть одинаковой формы там, где материал разный: другими словами, выбор формы правления определяется особенностями общества. Одним из важнейших факторов является коррупция. В коррумпированном обществе даже правильная политическая система не приносит пользы. И наоборот, там, где соблюдают законы, даже волнения и раздоры не вредят государству.
Страна, погрязшая в коррупции, может возродиться только благодаря решительным действиям одного человека, способного навести порядок. Однако после его смерти страна снова скатывается в прежнее состояние. Дело в том, что причина коррупции – социальное неравенство, искоренить которое можно только прибегнув к крайним мерам (немногие правители решатся на столь радикальные меры).
Из вышесказанного ясно, что в коррумпированной стране создать и сохранить республику – задача трудная и почти невыполнимая. Такой стране подойдет скорее режим монархический, чтобы общество, которое не могут обуздать законы, укротилось властью «как бы царской». Иных способов поддержания порядка в подобных странах не существует.
Ещё одним важным фактором при выборе формы правления является уровень политической активности народа. Необходимо проанализировать историю данного населения: был ли у них опыт республиканского устройства? Существуют ли традиции участия народных масс в управлении государством? Достаточно ли развиты институты местного самоуправления, практики коллективного обсуждения и принятия решений через советы, суды, гражданские движения? Или же на протяжении веков политическая жизнь страны контролировалась центральной властью? Возможно привычка населения подчиняться распоряжениям «сверху» полностью вытеснила осознанное участие в политике? А политическая активность народных масс проявлялась скорее в стихийных бунтах, нежели через законные институты и представительство? Очевидно, что попытка установить народное правление в обществе, веками жившем под авторитарным управлением, приведёт к такому же неизбежному краху, как и стремление навязать автократию народу, воспитанному свободой и самоуправлением.