Тише - страница 3

Шрифт
Интервал


Моего ребенка, который пока не может лишиться имени за неимением оного, медсестры называют «Ребенок». Не «ваш ребенок» или «этот ребенок» – просто «Ребенок».

– Вы скоро будете узнавать Ребенка по крику, говорят они. – Но его мяукающее хныканье ничем не отличается от звуков, издаваемых другими младенцами в палате. Когда он не плачет, уставившись на меня оскорбленным взглядом, и не высасывает из моей груди, как сейчас, драгоценные капли молозива, то почти беззвучно лежит спеленатый в прозрачной коробке. Иногда я даже забываю о его присутствии.

На второй день, около часа дня, когда спешащие на обед офисные работники начинают выбивать чечетку на тротуарах, нас выписывают.

Я собираю вещи, укладываю ребенка в автолюльку, и, едва волоча ноги, ползу по коридору. Идти тяжело; все тело болит и ноет. Из палаты выглядывает медсестра:

– Вам помочь? Вас кто-нибудь встречает?

Я пытаюсь выпрямиться, чтобы не выглядеть совсем уж беспомощной. Эх, надо было соглашаться, когда Ребекка предлагала забрать нас из роддома!

– Спасибо, все в порядке, – отвечаю я, приподнимая автолюльку с ребенком: смотри, мол, он практически ничего не весит.

К моему удивлению, тревожная сигнализация на выходе не срабатывает, никто нас не останавливает, и мы спокойно выныриваем из двойных больничных дверей в октябрьский день. Я опускаю автолюльку на тротуар у бордюра. Ребенок тут же морщит крошечное личико, сжимает кулачки и открывает рот, но я не слышу его крика из-за шума улицы. Проходящая мимо женщина с коляской бросает на меня неодобрительный взгляд. А я стою в ожидании свободного такси, растерянно переводя глаза с ребенка на поток машин.

Два

Август в Ист-Виллидж. Низко висящая луна похожа на фонарь; повсюду вонь от уличного мусора и рвоты. Все на пляже – кроме нас с Нейтаном. Прошагав один квартал на запад и два на юг, я увидела его в очереди за лобстер-роллом[1] в новой забегаловке, где одна из стен была затянута рыболовной сетью, а на столах стояли баночки с приправой «Олд Бэй».

Тем летом подзабытые лобстер-роллы вдруг вернулись в моду, став главным гастрономическим трендом. Весной шеф-повара манхэттенских ресторанов сходили с ума от дикого лука – тоненьких, сорванных в близлежащих лесах и лугах стебельков, которые увядали к вечеру того же дня. Прошлой зимой буквально во всех заведениях города подавали брюссельскую капусту. Звездный час лобстера настал, как писали в прессе, благодаря невиданному росту популяции этих ракообразных в теплых прибрежных водах штата Мэн.