Она поставила кружку на край стола и набрала ответ:
«Привет. Спасибо. А что ты сам читаешь?»
Ответ пришёл быстро.
«Ремарка люблю. „Три сокровища“ перечитывал три раза. Сейчас вот читаю „Мастера и Маргариту“ в третий – всё не могу надышаться. А ты?»
Они начали переписываться. О книгах, фильмах и аватарок. Он жил в Москве, работал в IT, был на грани развода, без подробностей. Сказал только: «Иногда люди расходятся. Лучше раньше, чем никогда».
Лиза сидела, поджав ноги, в любимом кресле, и писала, будто это был её первый разговор за последние сто лет. И, пожалуй, это было недалеко от правды.
– Лиз, – в дверь постучала мать, – ты будешь есть? Я омлет приготовила.
– Нет, спасибо. Я попозже.
– Опять на голодный желудок кофе? Потом живот будет крутить. Смотри.
Лиза ничего не ответила. Мать ушла. В кухне снова хлопнула дверь. Саша ушёл. И в доме стало тише. Слишком тише.
«У тебя уютно дома?» – пришло сообщение от Андрея.
Она смотрела в экран. Вопрос вроде простой. Но не знала, как ответить.
«Уютно внешне. Внутри – не всегда. А у тебя?»
Он не стал врать.
«Я живу один. Уютно, но иногда слишком пусто. Поэтому слушаю музыку, грею себе какао, даже если никто не пьёт со мной».
Она усмехнулась. Что-то в этом было очень по-настоящему. И очень близко.
– Что ты улыбаешься? – вдруг раздался голос позади. Отец. Вернулся с утренней смены. Стоял в проёме с вялой усмешкой. – Всё пишешь кому-то?
– Просто… да. Переписываюсь.
– Молодец. Главное – не распускайся там. А то знаем мы, интернет.
Лиза отвернулась. Даже если бы она начала петь, прыгать, нарисовала бы картину – никто бы этого не заметил. Но стоило её просто сидеть с ноутбуком – внимание тут как тут.
«У тебя есть мечта?» – написал Андрей.
Мечта.
Она снова смотрела в потолок. Там, среди трещин, она всегда представляла дорогу – на юг, к морю, или старинный европейский город, или просто в место, где она будет нужной. Где её голос будет значимым. Где кто-то захочет слушать, а не поправлять.
«Хочу написать книгу. И чтобы кто-то читал её и узнавал себя. А ты?»
«Хочу встретить человека, с которым можно будет молчать – и этого будет достаточно.»
Они молчали. Но в этом молчании было больше смысла, чем в разговора за последние месяцы.
Лиза посмотрела на часы. Был уже почти полдень. Она вытерла пыль с подоконника, заварила себе нормальный кофе, добавив в него немного молока. Включила музыку – тихо, чтобы не слышала мать. И снова вернулась к переписке..