Принц с радостью поддерживал все эти слухи, добавлял к ним новые подробности и вообще наслаждался ситуацией. Пудель же действительно обладал (что неудивительно при такой жизни) неимоверно злобным и скандальным нравом, но был предан хозяину как собака и все время искал повода кого-нибудь за него порвать на еще не британский, но вполне английский флаг. Кормили его куриными грудками и ростбифом.
«Черная легенда о псе принца Руперта» играла во время войны важную роль в пропаганде обеих сторон. В знаменитом политико-сатирическом памфлете пудель Бой сцепляется в остром диалоге с «Перчиком, собакой Тоби» и обменивается с ним рифмованными изобретательными оскорблениями, где перечисляются все стереотипы о роялистах и парламентаристах. Перчик явно принадлежит «железнобокому» из гвардии Кромвеля, пуританину Генри Уокеру, который прославился перед революцией изданной проповедью на Книгу Товита («Тоби»), где пророк странствует в сопровождении собаки.
Бой погиб в битве при Марстон-Мур 2 августа 1644 года. Видимо, свита у принца поредела к последней крупной битве войны, так что пса привязали в лагере, но он прогрыз путы и помчался искать хозяина в гущу артобстрела. Его смерть тоже отражена в комически издевательской «Элегии псу, или Слезах Руперта» на восьми страницах. Пуритане писали, что его «заметил и настиг в битве отважный воин, искусный также в некромантии, сразивший его, зарядив мушкет медной пуговицей». На их лубках Бой, конечно, черен. В другом парламентском памфлете он не погибает, но трусливо бежит с поля битвы, перебирается в Рим и восседает там на папском престоле. Выясняется, что это он организовал рейд Непобедимой армады на Англию при Елизавете, Пороховой заговор при Иакове I и отравление как его самого, так и его сына. Ну а что поделаешь, если это уже не пес, а легенда.
О связях дома Стюартов с Испанией было сказано уже достаточно, но этого никогда не бывает мало. Связи эти были, были они не случайными, и опасность этих связей варьировалась по показателям исторического барометра от «переменная облачность» до «ураган-тайфун-цунами». Взять хотя бы одного испанского короля Филиппа II, которого можно, теоретически понять во всех его кровавых предприятиях. Как говорится, сначала вас женят на некрасивой английской женщине с жутко непроработанным отцовским комплексом, которая к тому же ваша двоюродная сестра по матери – Марии Тюдор. Вы думаете, что хотя бы прирастили себе державу английскими землями. Но она не дает вам там жить и правит сама. Потом она умирает, на трон садитесь не вы, а ее сводная сестра Елизавета, которая, с вашей точки зрения, незаконнорожденная и к тому же иной веры. Тут хочешь – не хочешь, а пошлешь Непобедимую армаду вернуть себе свое. И такие проблемы были буквально у всех пар с испанским участием на голландском, датском, британском и французском престолах.