И если с принципами объединения стартовые положения более или менее понятны, то границы социальной группы определить значительно сложнее. Например, как определяется гражданство -‐ по месту рождения? А если мама просто была в этой стране в командировке? По месту постоянного жительства? Тот же вопрос. Вам может показаться, что ответ предельно прост -‐ по отметке в паспорте. Но ведь я хочу понять, какая реальность стоит за этой отметкой, что именно она фиксирует.
Границы социума особенно важны, если учесть, что радикально он определяется не тем, что его объединяет, а тем, чему он противопоставлен. Если нет противопоставления, то нет и базы для единства. «Мы» определяется прежде всего в сопоставлении с «они». Соответственно, границы социума тем жестче, чем однозначнее выбор принадлежности к «нам» или к «ним».
Возьмем для начала признак «национальность». Лично я совершенно не понимаю, что это такое: если это некое врожденное качество, полученное от родителей, то что делать, если родители -‐ разных национальностей (а последние десятилетия это случается все чаще)? Если родной язык -‐ то это не врожденное качество, а некий ситуативный параметр. Если общность культуры, то для ее описания требуются какие-‐то другие определения.
Я, например, всю жизнь прожила в Москве -‐ это город какой национальной культуры? Один мой дед полугрузин -‐ полу-‐украинец, а второй -‐ русский; одна бабушка -‐ полуполька -‐ полунемка, вторая -‐ полурусская -‐ полу-‐украинка. Родной язык -‐ русский, но детство провела в Грузии и к ее традиционной культуре испытываю значительно более теплые чувства, чем к традиционной русской. И по паспорту я грузинка. Так кто я по национальности? К какой общности я должна себя причислять?
Гораздо более доступен географический признак. Люди, живущие на одной территории, связаны не только какими-‐то формальными параметрами, но и реальными общими тревогами и заботами. И если я не уверена в наличии у себя национальности, то в том, что я -‐ москвичка -‐ убеждена. Так же, как и в том, что европейка. И землянка. Я безусловно принадлежу к этим группам прежде всего потому, что мне не безразлична их судьба, и я готова принимать участие в ее формировании. Это реальные социумы -‐ для меня.
Но необходимо отметить, что для кого-‐то другого ситуация может быть прямо противоположной: «русскость» окажется значительно важнее «европейскости». Далеко ходить за примерами не придется -‐ это все члены националистических сообществ, хотя, конечно, не только они.