Он так свирепо смотрел на Миллара, словно тот был лично ответственен за провалы британской администрации.
– Возможно, но трудно было бы найти эту сотню человек в английской армии. Такая работа слишком походит на métier шпиона, что чуждо британскому национальному характеру.
– Тогда почему не обратиться к нам? Не сотня, а тысяча наших молодых офицеров ухватились бы за такой шанс. Год жизни в Южной Африке – вырваться на год из рутины гарнизонной жизни! – имея тысячу фунтов доброго британского золота в кармане! – бесценный опыт. Мы-то по крайней мере не позволяем себе донкихотских угрызений по поводу того, честны или нет наши способы сбора информации. Не те нынче времена, чтобы угрызаться, слишком горяча военная гонка. Сантименты прекрасны, – тут он презрительно фыркнул, – но стоят слишком много денег и крови. Но вы, похоже, считаете, что позволительно ввязаться в драку, крепко зажмурившись.
Он резко прервал себя, словно задохнувшись. Он так разволновался, что Миллар даже стал опасаться, учитывая его темперамент, не хватит ли его апоплексический удар.
– Ах да! Какое печальное и поучительное для нас зрелище являет собой Англия сейчас! – воскликнул жовиальный майор, сочувственно кивая.
– Да, несладко им приходится, – вздохнул полковник фон Грюневальд.
Они снова принялись обмениваться мнениями, позабыв о Милларе, а тот слушал с напряжённым вниманием, внутренне поёживаясь от критических стрел, падающих всё гуще. Но, хотя критика была сурова, она не была злорадной. Он быстро понял, что для этих солдат военное дело было всё, политика – ничто. Им было безразлично, почему ведётся эта война, для них главное было как.
Воспользовавшись паузой в разговоре, он вставил слово.
– Какое же средство при таком печальном положении вещей?
– Только одно.
– Воинская повинность?
– Конечно, – хором ответили офицеры.
– Это и моё убеждение. Возможно, лейтенант Плетце уже говорил вам о моей миссии, которую я сам назначил себе. Я умру счастливым, если мне удастся убедить соотечественников в необходимости этого великого шага.
– Так это и есть ваша миссия? – Хедвига внезапно вмешалась в разговор.
Она сидела немного поодаль, и лейтенант Плетце стоял подле неё. Рядом был свободный стул, и несколькими минутами ранее Миллар, взглянув в том направлении, смутно удивился, почему лейтенант не сядет, ведь при его росте общение было затруднительно. Разговаривая с лейтенантом, Хедвига была вынуждена то и дело поднимать на него глаза. «Но её это, кажется, не смущает», – мелькнула у Миллара мысль. Что до лейтенанта, то у него было какое-то встревоженное выражение, сейчас он выглядел совсем по-другому, чем когда вальсировал с Тёклой Эльснер на балу.