– Вы хотите превратить свой народ в солдат? – спросила снова Хедвига и в порыве искреннего интереса пересела ближе к Миллару.
– Да, это моя цель.
– Надеюсь, у вас получится! – с участием воскликнула она. – Конечно, я видела только английских туристов, но, уверена, из них могут получиться великолепные солдаты.
– Герр Миллар несомненно преуспеет, – заметил лейтенант Плетце, с видимым облегчением возвращаясь в общую беседу. – Он так настойчив.
– Боюсь, только после упорной борьбы. Вы не знаете моих соотечественников, они не хотят поступиться своей свободой ни на гран.
– Но вы же не покушаетесь на их свободу. Напротив, дадите им новую лучшую свободу – свободу быть самими собой.
– Более того, – заметил полковник, одобрительно глянув на лейтенанта. – Вы научите их порядку, пунктуальности, дисциплине, качества необходимые при любом занятии в жизни. Армия воспитывает лучше, чем все учителя вместе взятые.
– И укрепляет телесно, – подхватил майор. – Сравните наш низший класс до введения обязательного призыва и сейчас. Они стали выше ростом, раздались в груди, их мышцы окрепли. Лучшее средство против физической деградации, а она есть в каждой стране, – это физические тренировки. Два года тренировок, и вы их не узнаете!
«Да, нашей стране это необходимо», – подумал Миллар, перед чьим умственным взором мелькнули вереницы бледных болезненных людей, к виду которых он привык в крупных промышленных городах.
В течение следующих пяти минут он сидел и слушал, как на него изливается панегирик всевозможным преимуществам военного призыва. Наконец, вся компания, утомившись, замолчала и, польщённая почтительным вниманием Миллара, лишь молча взирала на него с одобрением, которое ярче всего отражалось на лице Хедвиги. Именно она и подняла нить беседы.
– Скажите мне только одно: любят ли англичане свою родину? Иначе как случилось, что они оставляют её защиту простым наёмникам? Беднякам, которые продают свою жизнь, своё единственное достояние, за деньги? Как вы не поймёте, что посвятить свою жизнь стране, которой вы всем обязаны, – не только долг, но и честь, величайшая честь, о которой мечтает всякий истинный патриот?
В её глазах светился тот же энтузиазм, что и в глазах лейтенанта Плетце, когда Миллар беседовал с ним в первый раз на балу. Она продолжала, не дожидаясь ответа: