– Ваша декан попросила поснимать репетицию, – с невозмутимой игривостью сверкнули ямочки на его щеках. – Так что, – он широко развёл руками, – мы теперь будем часто видеться.
– Видеться ты будешь с кем угодно, только не со мной. Пришел работать, так работай, – отрезала девушка и демонстративно развернулась к ребятам, которые должны были танцевать, и продолжила отбивать ритм руками.
воспоминания
Они ворвались в жизнь друг друга, как ветер в распахнутое окно в июльский полдень – легкомысленно, оглушительно, бесповоротно. Двое – юных, творческих, будто сотканных из искры и воздуха. Познакомились на поэтическом вечере в старой библиотеке, где книжный пыль и ламповый свет будто сгущали воздух. Он читал свои стихи – с той самой грубоватой искренностью, которая сразу подцепила её за сердце. Её взгляд то и дело возвращался к нему из-под тяжёлых ресниц – почти случайно, почти нечаянно, но достаточно часто, чтобы это стало заметным.
Позже, когда он подошёл к её компании, она намеренно не прерывала неспешную беседу с подругой – ни жестом, ни взглядом. Что-то в ней сопротивлялось: то ли упрямая дисциплина, то ли внутренняя догадка – сейчас не время. Ей предстоял последний учебный год, экзамены, театральные курсы, и она, наивно, но твёрдо верила, что не станет отвлекаться на мимолётные увлечения. Впрочем, в глубине души всё равно поселилась мысль – это ненадолго. Может быть, на лето. Может быть, до первых заморозков.
Полина тогда жила танцем, театром, поэзией – ей всё хотелось чувствовать кожей. Марк с того самого дня не пропускал ни одного её выступления. Ни одного – она считала. Хоть их было немного, он неизменно появлялся в зале, ловил её взгляд сквозь сценический свет, а она каждый раз будто заново удивлялась: он и правда пришёл.
Они могли говорить часами – обо всём и ни о чём. Дразнили друг друга цитатами из пьес, обсуждали бессмысленные мелочи, у которых был вес только для них. Хохотали на полупустых улицах так, что прохожие оглядывались. То спорили о театральных школах, то взахлёб обсуждали прическу Зверева, то вместе читали Чехова – ей вслух, ему в мыслях.
Когда он сказал, что собирается поступать с ней в театральный, она сжала пальцы под столом. Всё в ней понимало, насколько наивен этот план. Но вслух – не сказала ни слова. Лишь кивнула, поддержала, улыбнулась. Потому что внутри уже жила крошечная надежда: может, они уедут вместе, может, не придётся прощаться.