Прошла минута, другая. Кормщики, отбросив ставшие ненужные рули, громко, что есть мочи, скандировали извечное: «Хоп! Хоп! Хоп! Хоп!» Сидящие за веслами, засучив рукава, мощно и дружно упирали их древки в неприветливо встретившие воды родной реки. Еще недавно раскрасневшиеся от мороза лица, теперь стали бурыми от жара разгоряченных работой тел. Пот проступил сквозь дубовую кожу. Вспухли на руках жилы, вздулись на бугристых шеях вены. Казалось, вот-вот они взорвутся от нечеловеческого напряжения. Широко раскрытые рты хватали морозный воздух, согревая его в себе, взамен выпуская клубы белого пара. Гребцы словно живые маятники, дружно качались взад и вперед вместе с обледеневшими веслами.
И не было сейчас среди них вторых или первых. Не было ни старших и малых, ни увальней или слабых духом. Весельчаки и душою ранимые остались позади у Илмера. Здесь остался не уступчивый, взбивающий тяжелым веслом водное месиво, Прошка. Тут мощно гребут жилистый Горнило и отважный Лука. А рулевые уже не могут сидеть. Войдя в раж, они стоят на ногах. От возбуждения, как и большинство гребцов, управленцы сбросили шапки и машут в такт веслам руками. «Хоп! Хоп!» – уже разрывают округу их охрипшие голоса. И нет в тех ушкуях и соймах ни у кого сомнения, что стихия сможет их остановить.
Остров из лодок и снега превратился в настоящий таран, разбивающий все на своем пути. Над ним в свете лучей заходящего солнца повисло облако пара. И чем дальше двигалась флотилия, тем оно становилось все больше и плотнее. Шесть верст отмахали на одном духу. Шесть верст, как ни бывало. И вот уже впереди виден мост, что соединяет новгородские берега.
Савка не первый раз ходил в поход. Не первый раз был свидетелем того, как в минуты опасности люди объединялись, становились одним целым. Но в этот раз увиденное его потрясло. Такого яростного желания жить, и во имя этого победить любую стихию, ему видеть не доводилось. Он и сам не сидел, сложа руки. Так же, как и другие рулевые, стоял лицом к ветру и громко кричал: «Хоп! Хоп! Хоп!»
Когда караван причалил у Торга, Никодим, видя состояние молодого боярина, похлопал его по плечу и, глядя куда-то вдаль, так же как несколько дней назад в Русе, сказал:
– Сидеть-то нынче хуже, чем робить.
Савка посмотрел на него и, встретившись взглядом, понял, что тоже не сплоховал в походе.