– Ха-ха. Точно, – сказал мужчина.
Когда он говорил, его рот занимал всю нижнюю половину лица, а когда замолкал – исчезал полностью.
– Я всегда могу сказать, когда птичка готова. За милю вижу.
Айрис пришла в недоумение. Она вроде бы колебалась, сдерживалась, но ее тело определенно двигалось вперед и следовало за ним по коридору. Ее рука была в его руке, его шаг направлял ее шаг, она словно наблюдала за собственными желаниями извне. Загадочное ощущение, которое следовало осмыслить, но времени не было. Спальня уже здесь, и вот она в ней. Тусклая, чадная пещера, вокруг благовония и свечи, скрывающие запахи. Воздух был слишком тяжел, чтобы можно было дышать с комфортом. Множество мелких звуков – шепот, шорохи, чмокающие звуки, издававшиеся ртами и языками, – но в целом было до жути тихо; звуки музыки снаружи напоминали далекие колокольчики.
Мгновение ушло на то, чтобы привыкнуть к темноте. Сначала казалось, что в комнате пусто, но потом она начала замечать отдельные предметы, будто к обстановке добавлялись новые детали. Восточный гобелен на стене. Четыре человека на кровати. Двое в одном кресле, еще один в другом. У окна – обнимающаяся пара. Двое, трое – сколько? – ходят вокруг, наблюдая или чего-то дожидаясь.
Она ожидала, что блондин попытается ее соблазнить, но он отпустил ее руку и ушел через комнату, на ходу сняв пиджак и рубашку. Внезапно оказавшись одна в дверном проеме, она не понимала, что делать, кроме как каким-то образом стать невидимкой среди этих тел. Заметив свободное место у задней стены, она опустилась на четвереньки – бух! – и поползла к нему по ковру. Добравшись до места, она обернулась, как собака в траве – ковер был густой, словно подлесок, – и села, скрестив ноги и бессознательно положив руку на кафтан, чтобы он не задрался и не обнажил ее трусы.
Отсюда она будто бы смотрела на огромный мир взрослых глазами ребенка. Линии комнаты не сходились под прямым углом, а искривлялись так, что задняя стена резко, словно туннель, сходилась в далекую точку света. Из-за этого тела на дальней стороне кровати уменьшались, а на ближней – превращались в гигантов. С отстраненным любопытством она изучала сначала гигантов, затем – карликов. Здесь, там, сверху, снизу, сзади и с боков: все они верили, что их ебля делала мир лучше. Воображали, будто они освободились, в то время как на самом деле носили ту же броню и играли в те же игры.