Христос есть Логос, в котором участвует весь человеческий род, Первородный Божий (Apol. I, гл. 46: τὸν Χριστὸν πρωτότοκον τοῦ θεοῦ εἶναι ἐδιδάχθημεν καὶ προεμηνύσαμεν λόγον ὄντα, οὗ πᾶν γένος ἀνθρώπων μετέσχε), и те, кто жил согласно с Логосом (οἱ μετὰ λόγου βιώσαντες), суть христиане, даже если их считали безбожниками, как среди эллинов – Сократ и Гераклит, и подобные им, а среди негреков – Авраам, Анания, Азария, Мисаил, Илия и многие другие (Apol. I, гл. 46).
Сократ изгнал Гомера и призывал к разумному познанию истинного Бога; однако он не считал нужным возвещать всем людям об Отце и Создателе мира, но это совершил Христос силой Божией, а не искусством человеческого слова (Apol. II, гл. 10).
Помимо внутреннего откровения через всеобщий Логос, Иустин допускает знакомство греческих философов с учением Моисея. Учение о нравственной свободе выбора Платон заимствовал у Моисея; более того, всё, что философы и поэты говорили о бессмертии души, о посмертных наказаниях, о созерцании небесных явлений и подобном, изначально восходит к еврейским пророкам; отсюда повсюду распространились семена истины (σπέρματα τῆς ἀληθείας), но из-за неточного понимания возникли противоречия во взглядах (Apol. I, гл. 44).
Платон не только знал о еврейской религии вообще, но и был знаком со всем Ветхим Заветом, хотя часто истолковывал его ошибочно; например, его учение о распространении мировой души в форме буквы Χ (Tim. p. 36, где Платон изображает угол между эклиптикой и экватором) является неверным истолкованием рассказа о медном змее (Числа 21:9). Орфей, Гомер, Солон, Пифагор и другие познакомились с моисеевым учением в Египте и благодаря этому хотя бы отчасти исправили свои заблуждения о Божестве (Cohortatio ad Graecos, гл. 14; это мнение автора «Увещания» совпадает с мнением Иустина; впрочем, «Увещание» не может считаться произведением самого Иустина уже потому, что в гл. 23, 70 оно учит о сотворении материи и основывается на аргументе, что над несотворённой материей Бог не имел бы власти, тогда как Иустин, следуя Платону, учит лишь об образовании мира из ἄμορφος ὕλη, Apol. I, p. 92 и др., оставаясь, таким образом, дуалистом).
Представление о Боге врождено (ἔμφυτος τῇ φύσει τῶν ἀνθρώπων δόξα, Apol. II, гл. 6); также и самые общие нравственные понятия свойственны всем людям, хотя часто искажены (Dial. c. Tryph. гл. 93).