– Спасибо.
– Мам, вы с папой долго планировали меня?
Мама удивленно вскидывает брови, но на лице появляется улыбка.
– Милая, ты самая большая радость для нас с папой. Мы были год в браке и тогда в первый раз поехали на море. Там на закате твой отец сказал, что хочет детей. Я вначале испугалась. Ведь мы хотели вместе путешествовать и выступать. Но когда ты родилась, такая маленькая, беззащитная… – Мама на время замолкает, глядя куда-то вверх и влево, а потом продолжает: – Помню, еще в роддоме лежишь ты такая в пеленках, сморщенная, плачешь. Я тебя беру на руки и тоже плачу. Мне тебя даже целовать тогда страшно было, такой ты хрупкой казалась.
Быстро моргаю от подступающих слез, сажусь рядом на кровать и обнимаю маму.
– Я люблю тебя, – говорю и целую ее в щеку.
– И я тебя люблю больше жизни. Ну отдыхай, пойду отцу позвоню. Может, в этот раз он ответит на звонок.
Мама уходит, прикрыв за собой дверь. Ложусь на кровать. От моего приземления большой мишка – мой плюшевый защитник – сползает по стене. Когда он замирает, прижимаюсь к нему спиной. Закрываю глаза. Может, у меня тоже будет как у родителей? Может, если я скажу Никите о беременности, он обрадуется?
Внутренний пессимист стучит в невидимое стекло и просит перестать нести чепуху. Он рисует другое будущее: Никита обнимает меня и целует; коляска, стоящая у лавки, откуда доносится плач ребенка. Счастливое лицо Никиты мрачнеет. Я смотрю на коляску и снова на Никиту, но он еще более мрачный и уже не сидит рядом, а стоит у лавки. Я снова смотрю на коляску и на любимого. Но его уже нет в поле моего зрения. Вскакиваю с кровати, беру телефон, наушники и возвращаюсь под плюшевую защиту. Фредерик Шопен с его известным вальсом увлекает музыкой барабанные перепонки, стремечко… и что там еще у нас в ушах?
Пальцы невольно дергаются, как будто они пустились играть мелодию независимо от всего остального тела. Может, Вещь в «Семейке Адамс» тоже был когда-то музыкантом?
Музыка Шопена меня успокаивает и дарит надежду на светлое будущее.
Может, и правда простая задержка, как это бывало ранее? Однажды два месяца ждала этих дней. Хотя, тогда у меня не было поводов подозревать беременность.
Чем быстрее развивается темп мелодии, тем больше подергивается мое тело. Музыка несет меня к пианино. Убираю наушники. Сажусь за инструмент. Открываю крышку, делаю взмах руками и замираю над клавишами. Шопен в памяти затихает. Наступает тишина.