Остриё летит прямо в лицо врага. Тот в последний момент успевает уклониться. Ну, почти успевает.
Меч распарывает ему щёку на две половины. Кровь хлещет по лицу и шее, и Холод исчезает в серебристой вспышке.
Не успеваю даже повернуться. Только чувствую, как Александр появляется за спиной. А следом в этой самой спине вспыхивает жуткая боль.
Судя по всему, меня нашпиговали ледяными кинжалами. Десятком, не меньше.
Перед глазами темнеет. Я пытаюсь повернуться, но только запутываюсь в ногах и падаю. Вижу, как Гарканов подходит ко мне. Кончиками пальцев трогает располосованную щёку и морщится.
Ну, хотя бы новый шрам напоследок я ему оставил.
– Говорю же, ссыкло, – ухмыляюсь я. – Со спины нападаешь.
– Я ведь уже сказал. Предпочитаю решать проблемы эффективно.
Броском ледяного снаряда Холод выбивает меч у меня из руки. Тот в полёте превращается обратно в ручку и падает на опалённую землю.
– Прощайте, магистр, – говорит Александр.
У него в руке появляется свой меч – сделанный, само собой, изо льда.
Последнее, что я успеваю сделать, это разорвать связь между собой и Бугоросом. Не хочу, чтобы малыш погиб вместе со мной. Пытаюсь отпустить и Дюбу, но тот сопротивляется. Сам удерживает нашу связь.
– Хрен тебе, Дум! – рычит он вслух. – Сдохнем вместе!
Я хочу что-нибудь ответить, но не успеваю. Ледяной меч опускается, и наступает тьма.
* * *
Проходит целая вечность во беспамятстве. Но она сжимается до одного мгновения, когда я прихожу в себя.
Я что, выжил? Да как это возможно? Насколько помню, Холод опустил клинок прямо мне на голову.
Башка, кстати, раскалывается. И во рту вкус крови.
Ощущения странные. Такое чувство, будто я не помещаюсь в собственное тело. Какой-то наркоманский трип напоминает, будто я покинул пределы собственной плоти.
– Вроде перестало бахать, – раздаётся голос рядом.
– Видали, чё маги творят? А прикинь, если б они в городе такое устроили? – спрашивает другой.
– Мочить их надо всех!
Интересно. Речь наверняка о моей битве с Братством. Её зарево, походу, пол-Москвы наблюдало.
Глаза не открываются. Приходится приложить усилия. Ресницы будто слиплись.
«Так они и правда слиплись, – доходит до меня. – От крови».
Перед глазами всё плывёт. Темно. С двух сторон от меня – кирпичные стены. Далеко вверху – затянутое рваными тучами ночное небо. Пахнет мочой.